– Тогда, может, ты поцелуешь меня?Она так быстро отпрянула, что он во второй раз чуть не упал.– О, нет.– Почему? Ты же выходишь за меня замуж.Она отошла подальше от него, чтобы он не мог ее достать.– Не знаю. Это совсем другое. – Еще бы не другое, когда ты одна в доме, и с тобой мужчина, первый гость, перешагнувший порог, и этот странный угасающий свет дня. – Для этого я вас еще недостаточно знаю.Он так долго молчал, что она испугалась, уж не обидела ли его, или, может, он вдруг передумал – так же внезапно, как раньше предложил ей выйти замуж.– Оно понятно, – сказал Сэнди.А он, оказывается, мог сам встать: он поднялся с кресла, пересек комнату, опираясь на палки – «горбыли», как он их называл, и подошел к порогу. Саре вдруг захотелось, чтобы он поскорее ушел. Она просто не в состоянии была вынести его присутствие еще хотя бы минуту – слишком это было для нее большим испытанием, слишком трудно было во всем разобраться. А потом ей хотелось, чтобы он ушел до того, как вернется мать с пакетами из Обираловки.– Ну… спасибо вам, – сказала Сара.– Спасибо и тебе.Она повесила фуфайку у огня и вышла на улицу выплеснуть воду.– За виски, – сказала Сара.– Ах, да, виски. Это ерунда.Сара слегка покраснела, но он не заметил этого.– И за то, что вы сделали мне предложение.– Ах, это. Да, это важно.Ну, а теперь уходи, говорили ее глаза, но он словно не видел их призыва. Ему хотелось унести с собой что-то более весомое, точно она должна была дать ему каравай хлеба, а не обещание своей души и тела.– Когда можно будет поговорить с твоим отцом?– С отцом? У нас надо говорить с матерью.– Нет, нет. В таких случаях всегда опрашивают у отца.– А-а, я не знала. Скоро.– Как скоро?– Скоро.Он вдруг протянул руки и схватил ее, прижал обе ее руки к телу и поцеловал в губы так, что они начали у нее гореть.– Мы же с тобой давно знаем друг друга, – сказал он и рассмеялся. И на этот раз сумел с помощью своих палок сам перебраться через порог, тем более что ему не мешала бутылка с виски, вышел на улицу и направился к своему дому, стоявшему в том конце, где жили все остальные Боуны. Он не обернулся – только разок взмахнул палкой, и она поняла.– Долго он тут был? – опросила ее мать.Сара потеряла всякое представление о времени. Она попыталась это определить по тому, как солнце светило в окно.– Кто? – наконец спросила она.– Да этот мужчина.– Мой муж?Мать впилась ей в плечо.– Ты это что?– Что значит – «что»?– «Мой муж»! – передразнила мать.– Разве я так сказала?Мать кивнула.– Наверно, я просто оговорилась.Мать внимательно посмотрела на нее.– Угу, должно быть, оговорилась, потому как запомни вот что. Мы к себе в семью безногих уродов не возьмем. Мы отдадим тебя такому, который может работать и денежки откладывать.– Угу, маманя.
Немного спустя все они, конечно, узнали, кто первый перешагнул их порог, кто был их первым гостем: Сару выдала бутылка на комоде и то, что ют нее пахло виски, – и очень огорчились. Раз приходил блондин – жди беды, по крайней мере в ближайший год.– Он, конечно, славный малый, но как могла ты его впустить? – спросил Эндрью. Сара только улыбнулась – Ты могла поговорить с ним на крыльце.– Он просто вошел – и все.– Похоже, что тебя это не очень огорчает?– Нет.– И это все, что ты можешь сказать? «Нет» и все? – воскликнул Джем. – Конечно, свод обрушится не на твою башку.– Да как же он мог перешагнуть наш порог, когда у него ног нет?И это сработало – так же как сработало с ней. Над ними уже не висела угроза беды – доказательство было настолько простое и непреложное, что они даже рассмеялись. И тут же решили покончить с этой ерундистикой насчет первого гостя. Сэм сбегал на Спортивное поле и вернулся с чернявым Вилли Стюартом – Красавчиком Вилли, приземистым широкоплечим малым, которого все жители в Питманго, обладавшие не слишком привередливым вкусом, считали самым красивым парнем в округе. Сэм предложил ему зайти в дом выпить, а Сара, к удивлению всей семьи, поцеловала его. 12 Йэн услышал это первым, каким-то образом так получалось, что «простачок» Йэн всегда первым слышал дурные вести. Он перехватил Сэма, когда тот шел со Спортивного поля после того, как команда Питманго накостыляла команде из Кингласси.– Ну, как сыграли? – хотя он уже все знал.– Разгромили в пух и прах, – сказал Сэм. – Они удирали с поля так, что только пятки сверкали.– Ага, неплохо, потому что это, может, в последний раз, – сказал Йэн. Сказал как бы между прочим, очень спокойно.Сэм все-таки клюнул на удочку.– Что это значит?– А сколько ты мне дашь, если я скажу тебе что-то такое, что очень для тебя важно?– Ничего не дам. Ты ведь все равно рано или поздно выболтаешь.Однако вечером Сэм взял брата за руку и утянул за собой из дома.– Ну, ладно, так в чем же дело – выкладывай! – И он бросил трехпенсовик на булыжник.– Я, конечно, могу нагнуться, но не за этим. – Сэм швырнул еще пенни. – Тут требуется еще одна такая монетка.– А если будет такая? – Сэм показал ему кулак.– Не поможет.Сэм бросил на булыжник второе пенни. Йэн набрал побольше воздуха в легкие.– Спортивное поле будут огораживать. – Ему, казалось, доставляло удовольствие сообщать эту новость. – Его закрывают, отбирают у нас.– Не имеют права, – сказал Сэм. – Это наше поле.– И все равно отберут, – оказал Йэн. Сэм всмотрелся в узкое лицо Йэна.– Ты врешь! – крикнул он. – Признайся, что врешь. – Он протянул руку и схватил Йэна за куртку. – Скажи мне, что ты вонючий врун.Йэн не шелохнулся – не попытался ни высвободиться, ни удрать.– Вонючий врун! – выкрикнул Сэм.По всей улице захлопали двери. Из одного дома вышел хозяин с увесистой сучковатой палкой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166