Ладно!
- Ну и что? Все равно мы скоро умрем!
- Мальчишка! - говорит он. - Щенок! Разве ты знаешь, что я могу?
Разве я сам это знаю? Я все забыл о себе, - говорит он, - но чем дальше я
есть, тем больше я вспоминаю, и с каждым часом я становлюсь сильней. Может
быть, я смогу...
- Погасить огонь?
- А почему бы и нет? Если ты будешь жив... Торкас, - говорит он, -
мне нужна твоя помощь. Спрашивать будешь ты - эти сразу меня учуют.
- Кто?
- Бабы из Храма Ночи.
- Нет! - говорю я, пытаясь остановить непослушно-стремительные ноги.
Служительницы Матери не могут быть виноваты!
Все равно что сдвинуть гору ладонью. Он смеется - там, в глубине, - и
смех его безрадостен и насмешлив.
- Мальчик, - говорит он, - город разрушен. Не дома, а обычаи и
порядок жизни. Людям приходится жить без правил и без обрядов. И только
два островка среди разрушения, два нетронутых храма. Храм Матери и Храм
Предвечного. А почему обязательно _О_н_? - говорит он и снова смеется. -
Почему не _О_н_а_, а, Торкас?
Потому что я не хочу.
- Все следы ведут в Нижний Храм. Я не верю такому следу. Или враг мой
- дурак, или это ловушка. Мы сначала понюхаем здесь.
- А если ловушка здесь?
- Я не знаю ловушки, которая может меня удержать.
Я не хочу, но существуют Долг и Судьба. Он - мой долг и моя судьба, я
должен ему служить, чтобы он совершил то, что ему не хочется делать.
- Ты добьешься встречи с Верховной жрицей. Не беспокойся, она тебя
примет. Ты скажешь ей правду, но не всю. Кто твой отец и кто твоя мать, и
почему ты пришел в Ланнеран.
- Почему?
- Кто-то хочет тебя убить. Дважды ты уцелел только чудом.
- Дважды?
- Дважды, - говорит он серьезно. - Помнишь, во время схватки с
ночными ворота закрылись и ты остался один?
- Это вышло случайно!
- Нет, - отвечает он. - Хорошо, что ты продержался, пока Тайд не
прорвался к тебе.
Мы долго шли вдоль высокой стены, пока не увидели дверь. Простая
узкая дверь с полукруглым окошком сверху. Стучусь - и в окошке блеснул
чей-то глаз.
- Впустите меня. Я пришел к Великой за помощью и советом.
Впустили. Рослый воин в белой одежде. Он разглядывает меня, словно
хочет увидеть сквозь повязку лицо.
- Сюда не входят с оружием и закрытым лицом.
- Возьми оружие, но лицо я открою только старшей из жриц.
Сам я говорю, или это он говорит моими устами?
Воин молча смотрел, как я расстегиваю пояс с мечами и снимаю через
голову ремешок с погребальным ножом, а когда я откинул плащ и показал, что
на мне больше нет оружия, он повернулся и повел меня вглубь. Мы прошли по
длинному коридору, и он приоткрыл тяжелую дверь.
- Жди, - сказал он. - К тебе придут.
В келье было темно, только крошечный уголек еле теплился у подножья
Великой. Я не видел ее лица, только складки ее покрывала чуть мерцали в
душной и ласковой тьме. И когда вошли две женщины, я не увидел их лиц,
только чуть белели их строгие покрывала.
- Кто ты? - спросила одна. - Чего ты ждешь от Великой?
И опять мой рот сказал не мои слова:
- Я открою это только Верховной жрице.
- Ты многого хочешь, человек с закрытым лицом! Или ты спутал Дом
Матери с базарной харчевней?
- Погляди на огонь, - велел мне Другой, и когда я взглянул на
крохотный огонек, он вдруг выметнул вверх столб багрового света,
развернулся в невиданный красный цветок, покачался мгновение на гибком
стебле - и опал, погрузив нас почти во тьму.
Вскрикнула та, что прежде молчала, и вторая спросила со страхом:
- Кто ты - человек или бог? Назови свое имя или уйди!
- Я скажу свое имя, но не тебе. Я пришел к Великой за помощью и
советом. Доложи обо мне, - сказал я (или он?). - Пусть Старшая из Дочерей
решает сама.
Я долго ждал - один, потому что Другой затих, я совсем не слышал его.
И когда за мной пришли, я немного боялся, потому что Дом Матери полон
великих тайн, и, говорят, она немилостива к мужчинам.
Но Владычица Ночи не стала меня пугать, просто меня провели в высокий
покой без окон, где от светильников было светло, как днем, и величавая
женщина в белых одеждах отослала служительницу и велела мне подойти.
И тогда я снял повязку с лица.
Она долго вглядывалась в меня, и голос ее дрогнул, когда она
спросила:
- Кто твоя мать?
- Аэна, дочь Лодаса.
И вдруг она засмеялась счастливым девичьим смехом.
- О радость! - сказала она. - Ты здесь, потерянное дитя, источник
всех упований! О, наконец, ты здесь! - сказала она, - тот, о ком мы
молились! Обличьем ты подобен отцу, но взгляд твой отмечен Ночью! Жива ли
Аэна? - спросила она. - Какая земля вас укрыла?
- Такема, - ответил я неохотно. - Мать моя жива и блюдет вдовство.
- Садись, мой мальчик, - сказала она, и сама опустилась в высокое
кресло. - Как тебя нарекли, и какое имя ты носишь в страшном мире?
- Торкас, приемный сын Вастаса.
- Рассказывай! - попросила она. - Что привело тебя в Ланнеран?
И я рассказал, как велел мне Он, что меня преследует неведомый враг.
Я не могу себя защитить, потому что не знаю, кто он, и боюсь навлечь беду
на Такему.
Она слушала, кивала и разглядывала меня; непонятное было у нее лицо:
старое, но молодое. И голос у нее был свежий и юный, и я подумал: неужели
он прав? Неужели это и есть мой враг - враг всех людей, что живут на
свете?
- Торкас, - вдруг спросила она. - Что с тобой? Ты меня боишься?
Он не стал говорить за меня, и я ответил честно:
- Я не знаю, может быть, ты и есть мой враг.
- Нет, - сказала она, не удивившись. - Это не я. Я знаю, кому нужна
твоя смерть, но я не знаю, как он себя называет и где он таится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25