одной высокой и двумя пониже. «Высокочтимая мать» — было написано на возвышении у одной; «Мои сестры Атуборг и Водрех» — возле других. Хозяйка дома посмотрела на Сару, устав, очевидна, от ее скованности и неловкости, и пояснила: — Водрех сейчас находится на Земле. Ей очень нравится плато Гоби. Нам обязательно нужно в следующий раз, когда судьба забросит нас на Землю, вместе отправиться туда.
Я обнял Сару, слегка подтолкнул и прижал к себе, скрестив руки у нее на груди.
— Думаю, это плато напоминает ей о доме — оно слишком похоже на вашу планету. Ей понравится и Австралия.
Сара была по-прежнему неподвижна, спокойна и уже не боялась. Просто она не знала, как вести себя в незнакомой обстановке, и ей ничего не оставалось делать, только спокойно стоять и смотреть.
Шрехт повернулась к остальным и сделала знак находящемуся в отдалении высокому, худощавому хруффу. На его теле имелись отметины, несколько отличающиеся от тех, что я привык видеть на наемниках — длинные зеленые и золотые полосы на чешуе, покрывающей спину, и оранжевые завитки на груди.
— Это моя соседка Цвайрог… — Та прошептала несколько слов на родном языке — у нее не имелось транслятора, ее фраза походила на мурлыканье льва. — и управляющая поместьем Нумри-Энг. — Эта представительница хруффов была гораздо меньше других собравшихся и стояла на согнутых ногах, что делало се еще ниже. На ее шее виднелась лишь эмблема семейства Шрехт.
На заднем плане толпились взрослые особи без видимых знаков отличия, никто из них не имел чести быть нам представленным. Хозяйка подвела нас к группе коричневых мужских особей, разглядывающих нас широко открытыми глазами и невнятно бормочущих что-то вроде: «борк, борк…». Хруфф без раскраски держала их вместе, а Шрехт представляла одного за другим:
— Par, Лох, Слаг, Мрег, Туте, Всат… — и хлопала при этом их по плечу, получая в ответ «борк». Потом она, проведя рукой по спине последнего из представленных, сказала: — Мой любимец, я его балую и боюсь, как бы он вконец не испортился.
Другая няня без знаков отличия следила за группой тонких, похожих на ящериц незрелых женский особей.
— Наши дети.
Их я насчитал восемь. Они смотрели на нас умными глазами, в которых ясно читалось любопытство. В их исполнении речь хруффов звучала мягко и нежно.
У детей не было имен. Я слышал, что им не дают имен до тех пор, пока не наступит период полового созревания, хотя прозвища у них все же имелись.
Сара поинтересовалась:
— А детей мужского пола нет? — Хорошо, любопытство вывело ее из состояния шока.
Шрехт некоторое время смотрела на нее, затем ответила: — Мы их продаем, дорогая.
Меня больно кольнули ее слова и особенно тон, которым они были произнесены. Где и когда научилась Шрехт говорить с таким небрежным снисхождением? От меня? Нет, скорее всего, от всех нас.
Для нее человечество делилось на два класса: солдаты и наложники. Она продолжала: — Между прочим, мы понесли огромные расходы, чтобы достать для тебя, мой друг, человеческую пишу. Надеюсь, ты оценишь это…
* * *
Ночь на планете хруффов…
Сара и я лежали в огромном гнезде, предназначенном для одного хруффа. Оно находилось на каменном полу комнаты размером с маленький ангар, огромные окна были раскрыты настежь, ветер шевелил легкие занавески, натянутые над нашей импровизированной кроватью, приподнимая соломенные гобелены на стенах. Казалось, что даже темнота колышется в воздушных потоках.
Я вспомнил, как мы лежали с Алике в комнате, наполненной моими детскими игрушками, и наблюдали, как колыхались на ветру занавески, сделанные матерью.
Сара спала, свернувшись около меня калачиком, немного приоткрыв рот, и от этого ее лицо приобрело невинное выражение, как у ребенка. Перед сном девушка много говорила, возбужденная новизной окружения, варварским великолепием этого замка и его обитателей. Именно эти слова она, к моему вящему удивлению, и употребила. Останавливалась Сара только тогда, когда мы занимались любовью, содрогаясь в моих объятиях, крича, когда рассвет зажег ночное небо. Затем она снова принялась болтать, спрашивая меня о хруффах и их положении во Вселенной, а в конце попросила рассказать о Вторжении.
Как странно думать о том, что рядом со мной находится моя сексуальная партнерша, представительница моей собственной цивилизации, уже достаточно взрослая, но не знакомая со старым миром. Она никогда не видела рушащихся зданий, не сидела на обломках уже рухнувших, не проводила долгие выходные в ожидании нападения, никогда не готовила себя к жизни искателя приключении среди звезд.
Мне трудно совместить в сознании возбужденную болтливую девчонку, ангельского сияющего ребенка, с женщиной, перед которой я стоял на коленях, глядя на ее влажное лоно, и которая была готова принять меня.
Я освободился из объятий Сары, накрыл ее шелковой простыней, пригладил рукой растрепавшиеся волосы девушки и прислушался к ее дыханию. Потом поднялся, выбрался из-под импровизированного балдахина, нашел ботинки, надел халат и вышел на улицу, сразу окунувшись в тьму.
Над головой сверкали тысячи звезд, неизвестные мне созвездия, льи названия я так и не узнаю. Постоянно дующий ветер был прохладным, играл с полами моего халата, раскрывая ноги. Где-то вдали шумел то ли лес, то ли кусты, со стороны реки доносились чьи-то стоны.
Вдалеке виднелись черные горы, чьи остроконечные пики уносились в небо, почти доставая до звезд.
Ночной воздух казался мне удивительно чистым и тяжелым. Никакого тумана, никаких облаков. Если бы не присутствие ветра, то мне бы показалось, что я нахожусь на планете, лишенной атмосферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121