Моя подруга изумленно хмыкнула:
— Здесь, мой друг, и больше нигде. Когда пришли синоты, Ханак был уже довольно старым городом. У нас имелось оружие из стали и города из камня, наши самцы-животные, наша дичь и урожай, который надо было собирать. Своими чувствительными щупальцами она погладила спину Всата, наблюдая, как тот пошевелился. — Чего еще желать?
Я показал на небо: — Люди тоже имели все это, когда на нашу планету вторглись вы.
— Саанаэ тоже.
— А что ты чувствуешь по отношению к ксуитянам?
— А что я могу чувствовать? Несколько сотен их осталось в живых. Может, когда-нибудь они выйдут с нами на охоту, пойдут в бой.
— Может, и так. — Я живо представил себе ксуитянина рядом с нашими саанаэ. Может, я бы смог завести с ним дружбу, такую, как со Шрехт или Соланж. Внезапно я вспомнил о Марше и Сэнди, ушедших в холодный мир теней.
Шрехт продолжала: — Ксуитянам нечего стыдиться. Это важнее, чем некоторые другие вещи.
«Да, это кредо солдат, только в это наемник и должен верить», — . мысленно произнес я и спросил:
— Тогда почему хруффы все еще здесь?
Ответа я так и не получил.
* * *
Позднее огонь почти погас, превратившись в тлеющие красные огоньки; запах горящего масла стал гораздо слабее и перестал щекотать ноздри.
Я, скорчившись, лежал в своем спальном мешке, прижимая Сару к обнаженной груди, ее ягодицы находились у верхней части моих бедер. Руку я положил на низ живота девушки, водя пальцами по волосам лобка, спускаясь ниже, ощущая влажную поверхность и вновь возвращаясь в исходное положение.
Мы наблюдали за Шрехт и ее маленьким Всатом. Она схватила его, бросила на спину. Коричневый утенок выглядывал из-под нее, сверкая глазами н тихо поскуливал: «Борк, борк, борк». Между ними собиралось что-то, похожее на кровавую пену.
Я раздвинул ноги Сары, подался вперед и провел членом по ее влажному лону.
— Борк!
Всат крикнул, внезапно забился под тяжестью тела жены, а она зарычала, словно рассерженная тигрица, вжимаясь в тело супруга.
— Борк! — крик Всата сменился раздраженным бормотанием «ворк, ворк, ворк», издаваемым другими самцами.
Я чувствовал, как Сара трясется, пытаясь заглушить хихиканье, и прижимает руку ко рту.
— Шш, ты мешаешь им, — предостерег я подругу- Я не могу сдержаться, Ати. Они так смешно смотрятся…
Шрехт забилась, затем мы услышали приглушенное «борк» Всата, и пара успокоилась.
ГЛАВА 19
На Хруффе наступила еще одна ночь. Ее мы провели в горах, на высоком плато, недалеко от теплого, пенистого экваториального моря. Ночной ветер пьянил нас дыханием лета, ароматом цветов. Этот запах был мне абсолютно незнаком — резкий, кисло-сладкий, не сравнимый с запахом любых, самых изысканных духов, произведенных человеком. Я, Шрехт и несколько других хруффов с эмблемами, нарисованными на телах, — очевидно, солдаты и офицеры ее подразделения — стояли на краю черной пропасти. Над созданием этого каньона природа трудилась несколько веков, но он казался выдолбленным из камня чьей-то искусной рукой. При солнечном свете это место, должно быть, выглядит просто великолепно.
Цвайрог и Сара остались в лагере, хотя на такие прогулки мы обычно с собой брали и их, и самцов.
Но сегодня мы ушли одни, одни солдаты.
Над головой сверкали звезды, их свет был ярок и напоминал трассирующие пули, собранные в одной части неба. В другой их оказалось почему-то меньше.
Хруфф находится в отдалении от нашей галактики, поэтому Млечный путь, расплываясь по всему небу, теряет свою форму. Как бы компенсируя этот недостаток, появляется галактическое ядро — большое скопление ярких звезд, будто нарисованных на непроглядном черном небе.
Шрехт стояла рядом со мной. Тишину нарушал лишь Шепот ветра, несший с собой слабый запах хруффьей чешуи. Остальные ее соплеменники расположились позади нас, почти дыша нам в затылки, едва не сталкивая нас с обрыва.
В глубине каньона царила настоящая непроглядная тьма. Слышался лишь отдаленный глухой ропот — ветер бился о стены.
— Хорошо, — прервал я молчание, — очень красиво… Итак, кто теперь объяснит нам, зачем мы здесь? — Сара очень огорчилась, когда Шрехт заявила о своем намерении совершить прогулку без них.
Цвайрог заметно изменилась, ее протестующее грохотание внезапно оборвала подруга, которая сделала непонятный мне жест.
Одна из хруффов забормотала что-то, приводя меня в отчаяние — у нее не имелось транслятора.
Заговорила Шрехт:
— Если нам повезет и мы успеем правильно рассчитать время, то успеем как раз к началу появления ночных демонов. Они выходят и возвращаются обратно несколько раз, а потом их не видно довольно долгое время, определенный период. Первая ночь считается самой лучшей.
— А почему мы не взяли остальных?
— Они еще… не готовы.
Ага, мне оставалось только стоять и ждать.
Находившиеся возле меня солдаты внезапно напряглись в ожидании, один из них что-то зашептал, сосед заставил его замолчать. Шрехт подняла руку, указывая куда-то в темноту.
Очень далеко, почти за пределами видимости, в кромешной тьме замерцали зеленовато-золотые искры. Послышался приглушенный звук, напоминающий трение кожи о кожу, который затем сменился хлопками.
Внизу вновь замерцал огонек; один из хруффов вновь зашептал и опять, пристыженный соседом, замолчал. Очевидно, не один я впервые присутствую на этом шоу. Огоньки продолжали распространяться, становились ярче, напоминая игру драгоценных камней на бархате, будто тысячи зеркал повернулись к небу и отражали свет звезд.
Вообще-то это был не белый свет звезд, а зеленый и золотой, смешанный с серебряным и крова, во-красным, а также голубой, но не яркий, а приглушенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121