Наверно, много лет назад отсюда открывался роскошный вид. Ночью над поблескивающими огнями человеческих городов сверкали созвездия. Люди жили здесь десятки тысяч лет, а двести лет назад в долину провели электричество и наполнили ее мириадами огней.
В детстве я летел над этими местами на авиалайнере, в полночной темноте за иллюминатором тихо шептали электрические моторы. Родители мирно дремали в креслах. Я же прижал лицо к стеклу — над головой сверкали миллионы маленьких колючих огоньков — звезд, а внизу — миллиарды ярких огней больших городов.
Сейчас внизу было пусто, лишь бездонная ночь.
Алике неподвижно стояла, взяв меня под руку. Наконец она заговорила:
— Даже дома ты не можешь видеть такие звезды, как здесь. Тусклые огни Карборро, зарево над близлежащим поселением могли затмить красоту небесных светил.
Над нашими головами Млечный путь представлял бледно-серебряную реку с черно-золотыми вкраплениями; узкая арка, восходящая из западного горизонта и исчезающая, не пройдя даже до половины неба. Созвездие Пегаса находилось прямо над головой.
— Хотела бы я, — мягко проговорила Алике, — чтобы у нас была возможность полететь туда. Маленькой девочкой я страстно мечтала попасть на одну из колоний.
У нее было несколько вариантов: отправиться на Неогаю, вторую планету Тау Цети, принявшую целое поколение колонистов, ставшую домом для тысячи поселенцев; имелась возможность улететь на Зета Туканеа, мир настолько удаленный от Земли, что пока еще ни один колонист не отважился уйти туда вслед за исследовательским флотом.
Я еще не встречал человека, до или после Вторжения, прилетевшего хотя бы с одной из открытых планет; не знаю, что произошло там, когда пришла раса господ. Но мне довелось увидеть планеты Альфа Центавра, пустынные развалины старых научноисследовательских станций.
Позже мы лежали в чем мать родила на одеялах рядом с маленькой палаткой и вслушивались в потрескивание поленьев в костре, медленно превращающихся в оранжево-красные огоньки, освещающие пространство вокруг нас. Мы лежали спокойно, ногами к северу, наблюдая за перемещением звезд.
Алике занималась любовью как-то по-новому, мягко и нежно, почти нерешительно, то останавливаясь, то вновь продолжая, то подчиняясь, то полностью беря инициативу на себя. Иногда я задумывался, действительно ли она хочет продолжать, но женщина упорно продвигалась к цели, чисто механически двигаясь в такт моим движениям. Я вторил ей, и вот, наконец, мы оба вздохнули одновременно.
Мы оба ощущали странное чувство отдаленности друг от друга. Но оно совсем не походило на отчужденность внимательной наложницы, остающейся наедине со своими чувствами.
Это было особого рода отвлеченность от реальности, Алике погружалась в свои мысли, игнорируя все, уходила в себя, возвращалась к действительности и вновь уходила.
Она прошептала:
— Помнишь ли ты свои детские мечты, Ати?
Какие еще мечты? В детских фантазиях можно насчитать сотни и тысячи картин и миров, реально не существующих.
— Некоторые, но не все, — был мой ответ.
— Ты помнишь, как мы мечтали о времени, когда захватчики будут уничтожены и их власть кончится? Мы постоянно говорили о том, что будет, когда мы вырастем и сбросим их ярмо, изгоним непрошеных гостей с Земли, начнем использовать их космическую технологию на благо себе…
Конечно, я помнил эти абстрактные, отвлеченные идеи нашего детства. Мы мечтали, как поведем к другим мирам эти величественные звездолеты, действующие на антигравитационной тяге. Это было еще до того, как захватчики стали именоваться расой господ…. Алике плотнее прижалась ко мне, положила руки на грудь и уставилась в мои глаза. Ее лицо находилось в тени, и единственное, что я мог видеть отчетливо, были ее глаза, поблескивающие в темноте. Она лежала тихо и спокойно, сжав мое бедро коленями, ее влажное лоно приятно холодило кожу.
— Чудесная мечта, нам она так нравилась.
— Иногда мне приходит в голову, что она еще может осуществиться. Только представь себе, что мы выходим за пределы Солнечной системы на собственных звездолетах, как божества из старых фильмов, властители звездных дорог.
Интересный набор слов. Алике представляет нас на месте господ, властвующих на мирах хруффов, работающих на нас боромилитян. Жители всех захваченных, покоренных планет кланяются нам в пояс…
— Помнишь, как мы называли себя? — спросила она.
Я кивнул — освободители, группа героев, что пришла освободить человечество от проклятия и рабства. В те дни среди дымящихся руин Земли, видя хруффов, разгуливающих по планете, мы не могли знать, насколько может быть тяжело это ярмо.
Если рабство, как мы думали, лучшее, что они могут предложить, тогда однажды…
Тогда нам не было известно, сколь долго продлится оккупация Земли и что нас ждет в будущем.
Женщина произнесла:
— Иногда я мечтаю о других мирах, о том, как однажды я приземлюсь на планету и жители ее будут приветствовать нас как освободителей от власти расы господ…
Я прикинул, как Алике приземляется на Боромилите, стоит перед толпой спокойных, внимательных боромилитян и заявляет:
— Вы свободны, все, от мала до велика. — В ответ же — тихий ужас: — Да, госпожа. Это все, госпожа? Как мы сможем услужить вам?
А может, все бы вышло наоборот, потому что боромилитяне находились в рабстве всего лишь пару тысяч лет.
Алике нежно поцеловала меня в губы: — Что-то сегодня твои мысли витают далеко отсюда.
Я прижался к ней щекой, ощутил на своем лице ее волосы, пахнущие дымом и теплом.
— Воспоминания, — признался я.
Поцеловав меня в лоб, она спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121