- поинтересовалась Хелен Зиффель.
- Сейчас спрошу. Послушайте, друг мой, вы нас покажете?
Командир солдат обернулся, его холодные темно-опаловые глаза сверкнули.
- Да, мы вам покажем. Скоро. Ждите, пожалуйста.
- Ты слышала? - возбужденно сказал жене Арнольд. - Мы с тобой будем
сниматься в одном фильме с Бронзини.
Арнольд Зиффель посмотрел каждую серию фильма дважды - первый раз, ради
удовольствия, а второй - чтобы подсчитать количество технических
неточностей.
Наконец, оператор встал за камеру, а командир повернулся к Зиффелю с
женой.
- Украсить дерево, пожалуйста.
- Прошу прощения? - не понял Арнольд.
- Дерево. Вы делать, как будто вешаете на него фонари.
- По-моему, он хочет, чтобы мы изобразили, что украшаем елку
лампочками, Арнольд. Вот что он имел в виду, говоря "фонари".
- Но эта чертова елка уже наряжена, - улыбаясь, прошипел сквозь зубы
Зиффель. Он не хотел, чтобы тридцать миллионов кинозрителей видели, как он
ссорится с женой.
- Мы просто притворимся, - так же, сквозь зубы, ответила Хелен. -
Господи, это же очень важный фильм. Послушай меня, хоть раз в жизни.
Арнольд с Хелен встали по обе стороны от елки, и вывинтили по лампочке.
Хелен взяла серебряную, а Арнольду досталась красная.
- Ну как? - спросил Арнольд, прикрепляя лампочку на дерево.
Командир выкрикнул что-то непонятное, и рождественская игрушка
взорвалась, брызнув осколками в лицо изумленному Арнольду. Его жена
взвизгнула. Елка беспорядочно затряслась, хрустели ломающиеся ветки и
сыпалось разбитое стекло.
Арнольд Зиффель увидел, что его поднятая рука превратилась кровавое
месиво, и ощутил, как его трясущееся тело пронизывают автоматные очереди.
Через секунду он уже лежал на полу рядом с женой. Новая люстра, завернутая в
праздничную упаковку, сплющилась под тяжестью его стокилограммового тела.
Рука, которую не задел выстрел, упала на щеку жены, и, хотя он ничего не
почувствовал, Арнольд знал, что она мертва.
Автоматный огонь прекратился.
Арнольд Зиффель приподнял трясущуюся голову и попытался разглядеть тех,
кто скрывался за слепящим светом юпитеров. За мгновение перед тем, как
умереть, он подумал, почему, если это было кино, пули оказались настоящими?
И почему, если они, как он начал, наконец, догадываться, пришли за ним,
требовалось снимать все это на пленку?
Мэру Бэзилу Кловзу очень хотелось узнать, было ли запланировано в
сценарии, что к нему в кабинет ворвутся японцы в военной форме и выволокут
его из-за рабочего стола.
Он все еще пытался получить ответ на этот вопрос, когда пятью минутами
позже его голову пригнули к бордюру перед зданием городского совета, а на
тротуар загнали танк. Его гусеницы остановились всего в нескольких
сантиметров от головы мэра.
Третий помощник режиссера Харачи Сейко проговорил:
- Я в последний раз спрашивать, вы сдаетесь? Согласны?
Кловз заколебался.
- Так нужно по сценарию? - в очередной раз спросил он.
В ответ Сейко по-японски выкрикнул солдатам какой-то приказ, и танк
придвинулся ближе. Щекой Кловз ощущал шершавую поверхность камня. Один из
японцев, присев на корточки, прижимал его голову к земле, другой, словно
гарпия, уселся на ноги. Еще один солдат держал скрученные за спиной руки.
- Скажите же, чего вы от меня хотите! - взволнованно сказал Кловз. -
Если так нужно по сценарию, то я готов сдаться.
- Выбор за вами, - твердо проговорил Сейко. - Вы сдаваться и говорить
горожанам, чтобы они сложили оружие, или умираете.
Съежившись, Бэзил Кловз попытался отвернуться от брызжущей изо рта
японца слюны. За спиной державшего его голову солдата он разглядел
нацеленный на них объектив видеокамеры. Может быть, от него требовалось
сыграть роль героя-патриота?
Шедший по улице человек, увидев их, застыл от изумления и кричал,
заикаясь от волнения: "Но мы же в Америке! В Америке!". В следующее
мгновение его уже окружила толпа японцев и заколола штыками.
Мэру Кловзу внезапно пришло в голову, что перед ним, возможно, вовсе не
съемки, а взрывы, звук которых долетал до его кабинета, были не
спецэффектами. Может быть, и звучавшие время от времени автоматные очереди
были вовсе не безобидными?
В этот момент Кловз понял, что натворил, и принял решение.
- Я никогда не сдамся, - тихо проговорил он.
Тут же раздался гортанный выкрик, а потом громыхание танка. Державший
его японец повернул голову мэра в сторону залепленной грязью гусеницы, чуть
поблескивавшей металлом там, где соединялись звенья. Она придвинулась ближе.
- Может быть, вы передумать? - спросил третий помощник Сейко.
- Ни за что, - выкрикнул мэр Кловз. Он знал, что они не смогут его
раздавить, не задев четырех своих, прижимавших его к земле. И тем не менее,
гусеницы танка продолжали медленно надвигаться на него.
Сжимавший его голову японец внезапно отпустил руки и отошел в сторону.
Кловз поднял голову, но и только - остальные продолжали крепко держать его.
Через секунду железное звено коснулось носа мэра города Юма. Он
закричал, но его крик скоро заглушил треск перемалываемых костей. Бэзил
Кловз уже не слышал, как содержимое его головы с бульканьем брызнуло во все
стороны на тротуар.
Третий помощник режиссера Харачи Сейко приказал подать танк назад,
чтобы оператор мог заснять голову мэра крупным планом. Потом танк снова
двинулся вперед, и продолжал сновать туда-сюда, пока от нее не осталось лишь
мокрого кровавого пятна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97