Но тут подбежала к черемухе мать, сломила прут и, пригрозив отхлестать Федярку, заставила его опуститься. И хлестнула даже, однако Федярке нисколько не больно, зато интересно: он видел сам, как красные гнали на тот берег беляков. Беляки плывут, а река их относит. Карабкаются они, карабкаются — и на дно идут. Винтовки-то да гранаты на поясах у них тяжелые, должно, вниз тянут. Так им и надо...
Вскоре выстрелы смолкли, и Федярка снова выбежал на улицу. У волисполкома уже было полно людей. Побежать бы туда, да маманька не велит, опять грозится, черемуховый прут подоткнула под притолоку.
— Я недалечко, мамань... до амбарчика.
— Ну, чего это я с тобой буду делать? — словно пожаловалась она и, подойдя к воротам, выглянула и сама.
Федярка понял — согласилась. Однако и без разрешения убегать нельзя.
— На минуточку толенько я, — попросил он, — только гляну...
— Знаю твою минуточку.
— Так ненадолочко,—и Федярка не вытерпел, подпрыгнул да так припустил, что мать только покачала головой.
Смотрит она, —батюшки, да что же это такое, какой-то мужик хватает Федярку — и на руки, прижимает к себе. Уж. не Егорша ли наш? Да нет... А вот второй-то, что рядом, чуть ли не он. Точно, он, братец Егор!
Глафа поправила на голове платок, одернула фартук и побежала в избу, чтоб сказать о госте. А гость уж тут как тут, на дворе. Худой, загорелый, с черными усами. Кожанка внакидку. И рука из-под кожанки выглядывает перевязана.
Глафа подбежала к двери, прижалась к груди, заплакала.
— Зачем плачешь, Глафа?
— О тятеньке-то ни слуху ни духу. И тебя вот ранило.
— Скоро, Глафа, все узнаем, о бате и о других,— и взглянул на свою подвязанную руку: — А это ничего, немножко царапнуло.
— И я палец тоже поранил,— сообщил Федярка.— Вчера поранил, а сегодня вон сбросил тряпку-то...
— Ты у нас, Федярка, герой, — похвалил дядя и взъе-рошил рукой его русые, выгоревшие на солнце волосы.— Вчера разведчики наши с тобой разговаривали. Матрос Сипягин... Ты здорово нам помог...
— Да когда он успел увидеть-то их?—удивилась. Глафа.
— По ягоды когда ходил,—ответил Федярка. — Мужик-то, который в лаптях был, даже сегодня узнал меня.
— Вот и говорю, герой ты, Федяра.
— Не-е, это ты герой, дядя... Я видел, как беляки-то от вас удирали. Бабка говорит, в одних подштанниках с берега в лодки.совались.
Ворвавшись в Прислон, Вятский батальон захватил два пулемета противника, сто пятьдесят винтовок, несколько тысяч патронов... Степановский Журавель, застигнутый врасплох, видимо, так спешил, что даже оставил на кровати под подушкой свой планшет, туго набитый штабными бумагами.
Пока председатель чрезвычайного штаба Иван Васильевич Попов раосматривал оставленные Журавлем бумаги, губвоенком Петр Симонов, командовавший батальоном, решил вызвать по проводу Нолинск, но тот не
отвечал. Симонов настойчиво крутил ручку громоздкого телефона, висевшего на стене.
— Попробуй связаться с другим городом, — посоветовал Попов, и, взглянув на только что вошедшего человека в морском бушлате, перехваченном пулеметной лентой, сказал:
— Так вот, товарищ Сипягин, вы крепко нам тут помогли, оставляем вас здесь с комендантом Монаховым.., Возьмите в помощь человек двадцать бойцов.
— А как Уржум?
— До Уржума еще далеко. Пока освобождаем Но-линск и Медведок, а вы восстановите здесь Советскую власть. Потом и туда подоспеете. Видите, у власти здесь были сплошь чужаки. Дело тут не простое...
— Ну, что ж, — согласился Сипягин. — Хорошо бы еще придать нам «максимку»...
— «Максимка», товарищи, нам самим нужен., а вы постарайтесь все же третий пулеметик-то, о котором подсказывал мальчишка, разыскать.
— Есть отыскать пулемет!
— Что же касается людского состава, предлагаю в течение суток за счет крестьян утроить ваш отряд.
— Постараемся и это выполнить.
— Но главное, немедленно с Монаховым восстановите Советскую власть. Вы местные, знаете людей, и вас здесь знают. Вот так... Тотчас же приступайте к исполнению обязанностей.
— Есть приступить к исполнению обязанностей,— приложив руку к бескозырке, ответил Сипягин и, повернувшись, раскачивающейся походкой вышел.
Тем временем губвоенком поймал чей-то голос на проводе и, насторожившись, отдернул от уха трубку.
— Кажется, на самого Степанова напал,— полушепотом сообщил он Попову и снова стал прислушиваться.— Вы спрашиваете о положении в Прислоне? — вдруг переспросил спокойно Симонов и так же спокойно ответил: — Положение великолепное, но у нас мало сил... Что, что? Вы говорите, к нам должен подойти снизу пароход с подкреплением? Так я вас понял? Когда же? Завтра? Не позднее, как послезавтра? Спасибо,— и, переглянувшись с Поповым, в свою очередь, поинтересовался:— А как дело обстоит у вас, господин Степанов?
Губвоенком Симонов услышал, как на другом конце провода обладатель басовитого голоса недовольно кашлянул и, видимо поняв свою оплошность, спохватился:
— А это кто говорит?
Губвоенком усмехнулся и, не ответив, повесил трубку.
— Пока Степанов не послал свое подкрепление, надо опередить его, — сказал Попов. — Может, нам вначале спуститься до Медведка?
— Сумеем ли мы взять эту пристань? — ответил вопросом на вопрос губвоенком. — У нас же мало сил.
— Сил, верно, у нас маловато, — согласился Попов и, подперев рукой голову, задумался. «А не зря ли мы поделили батальон? — спросил он сам себя, думая об отряде, направленном на Нолииск по тракту. — Не рассредоточили ли мы этим свои силы? Да, надо поспешить соединиться... Но прежде чем идти на Нолииск, может быть, и а самом деле спуститься до Медведка?» — и, протерев платком пенсне, принялся разглядывать лежавшую на столе карту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119