Бабка Иоана была расстроена из-за наседки, которая, неделю . просидев на яйцах, теперь то и дело удирала, принуждая старуху бегать за нею по всему двору и огороду. Услышав голос внука, она недовольно заворчала, вспомнив, что только недавно отделалась от юродивого Антона:
— Не успела от одного сумасшедшего избавиться, а тут уж другой на мою голову пожаловал, еще почище.
Когда наконец Костикэ появился вместе с Нику на пороге, бабка угрюмо буркнула, даже не взглянув на внука:
— Слышь, малый, играй смирно и не серди меня, хватит напастей и без тебя, пропади все пропадом!
Костикэ, пропустив бабкину воркотню мимо ушей, покрутился в доме, подразнил собак и стал хныкать, что голоден.
— Ишь ты, присылают тебя ко мне с пустым брюхом, как будто мало я вас всех кормила! — огрызнулась бабка Иоана.— Там на столе мамалыга закутана в полотенце, а на печи горшок с молоком. Жри, пока не лопнешь!
Дети снова убежали играть, а старуха занялась своими делами, не переставая ругать ребят и ворчать на них, чтоб они не шалили.
— Да оставьте вы, чертенята, собак в покое, покусают ведь они вас!.. Костикэ, будь ты неладен, не гоняй кур, а то так их напугаешь, что сбегут со двора!.. Ты что, неслух, совсем с ума спятил? Чего взгромоздился верхом на поросенка? Раздавишь его невзначай, будь ты неладен!
Затем Костикэ выскочил на улицу, где было просторнее и сподручнее показывать Нику всевозможные проделки. Как старший, он считал себя обязанным непрерывно вызывать восхищение товарища по играм и выдумывал бог весть что, лишь бы досадить бабке. Спустя некоторое время она крикнула, не выходя из дому:
— Вернись, озорник, во двор, не балуйся на улице, а то еще попадешь под телегу какую, беды из-за тебя не оберешься!
С той стороны дороги сейчас же раздался голос жены Василе Зидару:
— Эй, Никушор! Иди к мамке, не ходи ты по пятам за этим озорником Костикэ! Иди, иди к мамке, я тебе чего дам!
Костикэ играл в лошадки, носился сломя голову по улице и победоносно ржал всякий раз, когда пробегал мимо приятеля. Пику был до того захвачен игрой, что даже не расслышал голоса матери.
Бабку Иоану выводило из себя любое вмешательство жены Зидару, а уж когда та бранила внука, ей это совсем невмоготу было слушать. Она как раз мыла кастрюлю и, даже не вытерев руки, вышла на улицу, к воротам.
— Костикэ, чертенок, сейчас же вернись во двор! Слышишь? Чего балуешься на улице? Двора тебе мало?.. Оглох, что ли? А ну, скорей во двор или убирайся к себе домой!
Мальчик просительно захныкал, не прекращая игры:
— Да что я сделал, бабушка?.. Разреши нам еще поиграть, мы ведь не озорничаем!
Бабка Иоана еще что-то обезоруженно пробормотала, хлопнула калиткой и вернулась к кастрюле.
— Шел бы ты лучше домой, хватит мне душу выматывать, нет у меня времени за тобой смотреть, будь оно все неладно!
Она еще не успела снова приняться за кастрюлю, как издалека раздался гудок автомобиля. Несмотря на гнев, бабка крикнула внуку:
— Беги оттуда, внучек, а то еще задавит тебя эта чертовщина!
Струсивший Нику не стал дожидаться окрика матери и поспешно спрятался за калитку, довольствуясь тем, что выглядывал из-за жердин. Но Костикэ отважно застыл посередине улицы и гордо заорал:
— А я не боюсь, видишь, Нику? Не боюсь, и все! Не боюсь! Он раскинул руки, так что широкие рукава повисли точно
крылья летучей мыши, и высунул длиннющий язык, дразня приближающуюся на большой скорости машину, оглашавшую дорогу пронзительными воплями гудка.
— Где ты, Костикэ? Беги скорее во двор, пропади все пропадом! — снова раздался голос бабки с порога халупы.
Автомобиль уже был шагах в пятидесяти, но Костикэ, назло отчаянным предупреждениям гудка, не трогался с места. Увидев, что мальчишка заупрямился, шофер свернул вправо. Костикэ перебежал туда же, словно стараясь во что бы то ни стало угодить под колеса. Крутой поворот руля кинул автомобиль влево, но и мальчик молниеносно переметнулся влево. Тормоза заскрежетали ржавым вздохом, и машина резко остановилась. Дама, сидевшая в глубине, закричала. В ту же секунду разъяренный шофер подскочил к мальчишке, застывшему с высунутым языком в двух шагах от машины.
— Оборвите ему уши, Рудольф, чтобы набрался ума-разума, негодник! — крикнул из машины господин с бородкой.
Водитель хорошенько надрал уши мальчику, отвесил ему несколько увесистых затрещин и отпихнул на мостки у калитки, за которой рассопливившийся Нику оцепенел от страха с разинутым ртом.
— Здесь стой, разбойник, а не под носом у машины!
Пока автомобиль мчался дальше, повернув к усадьбе Юги, отчаянные вопли Костикэ переполошили всех соседей. Напуганная бабка Иоана приковыляла, едва переводя дух:
— Что случилось, Костикэ?.. Что с тобой стряслось?
— Я... я... играл...— еле ответил мальчик, задыхаясь от слез,— а... он... ой... уши!
— Что тут случилось, Никушор, ты же видел? — обратилась бабка к Нику.
— Его барин выдрал за то, что он не захотел податься в сторону! — пролепетал, заикаясь от волнения, Нику.
— Так тебе и надо! Очень хорошо сделал! — напустилась на внука пришедшая в себя бабка.— Уж лучше бы он совсем тебе шею свернул, неслух, а то я только попусту с тобой горло деру!.. А ну, скорей домой! Слышишь, чтоб духу твоего здесь не было, убирайся к черту и ты, и те, кто тебя прислал. У меня чуть сердце из груди не выскочило!.. Уходи сейчас же, нечистая сила, или я тебя еще не так отделаю!
Мальчик встал и, ни на кого не глядя, поплелся в гору, держась за уши и отчаянно вопя:
— Ой-ой, он мне ухо оторвал!.. Ой, убил он меня, ой, убил!..
— Больно уж озорной мальчишка! — покачала головой одна из соседок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170