Ведь он же не голосовал за то, чтобы выгнать его. В зале поднялся лес рук, но он, Лапетеус, своей руки не поднял. Тогда многие косо поглядывали на него. Требовалось большое мужество, чтобы не поплыть по течению перед Юрвеном он защищал фронтового товарища. «И моих родителей не убили!» Сам Пыдрус признал, что ему за эти слова нужно отдать должное... А когда он работал в облисполкоме, было уже поздно что-то улаживать. И области ликвидировали раныпе, чем он успел завоевать там крепкге позиции.
Что касается Паювийдпка, то он никогда не просит помощи в личных делах. Они одинаково забыли друг друга. То, что как-то ночью произошло на перроне вокзала, ничего не значит. Пьяный человек сам не знает, что делает или говорит. Он, Лапетеус, хотел пойти пешком, воспоминание о фронтовых походах слов из подталкивало его. Паювийдик предпочел ожидать утреннюю электричку. Разве он мог насильно тащить его за собой? Да и сам Паювийдик! Вспомнил о фронтовсл собрате только тогда, когда прижали хвост за слишком распущенный язык. И он, Лапетеус, пошел бы на объект Паювийдика, но раньше перестали существовать области и должности заместителей председателя.
Хаавика он поддерживал, помогал ему больше, чем кому бы то ни было. Одалживал деньги, не раз хорошо отзывался о нем, писал вместе с ним статьи. Дружба с Виктором продолжалась. Но в последнее время между ними пробежала какая-то черная кошка. Виктор начал избегать его. Жизнь вообще мчится быстро, ее повороты так неожиданны, что это изнашивает людей, а в плохом настроении человек может ни с того ни с сего наговорить другому гадостей. Нужно было ему так язык распускать! Но почему Виктор перешептывался с Реэт, почему он так часто менял женщин? Пора было бы и остепениться. Но раз дело зашло слишком далеко, он, как настоящий друг, должен был сказать правду в лицо. Ну теперь, за рюмкой, они смогут все друг другу высказать. Потом обоим будет легче.
Но этим рассуждениям мешала одна тревожная мысль. «Ты не честен,— сказал себе Андрее Лапетеус.— Ты позабыл своих товарищей уже на второй день после демобилизации. Единственный, о ком ты беспокоился, был ты сам. И когда твоим прежним друзьям было, ты сделал все возможное, чтобы их беды не затронули твоей жизни». Такие мысли у него порой неожиданно возникали и раньше, обычно он легко подавлял их, но последнее время они становились все навязчивее. Однако и на этот раз он сумел успокоить себя.
Только перед Хельви не удавалось оправдаться. С ней он действительно поступил подло. Опасаясь, что совместная жизнь с женщиной, служившей в армии, бросит на него тень (о фронтовичках в то время любили черт знает что болтать), он просто бросил Хельви. При этом мучился, но все же прервал отношения. И теперь не мог придумать ничего такого, что хотя бы затупило коготки его самообвинений. Он уже несколько лет не виделся с Хельви и не знал, какой она стала. Слыхал, что снова работает в райкоме партии, уже не инструктором, а вторым секретарем, но встречать ее не доводилось. В его представлении Хельви оставалась прежней. Молодой женщиной, обычно носившей солдатскую блузу, юбку защитного цвета и легкие сапожки. Сапоги эти по ее просьбе сшил из плащ-палатки Паювийдик, знавший чуть ли не десять ремесел. Хельзи была единственным человеком, понимавшим его, Лапеeyca. Он был убежден, что она и теперь поняла бы и раскрыла бы другим, особенно Пыдрусу, глаза в отношении его. Лапетеус знал, что это наивные мысли, но спи приходили снова и снова. Он верил, что когда они соберутся вшестером — Пыдрус, Паювийдик, Роогас, Улавик, он и Хельви — и когда снова оживет их дружба п станут прежними их отношения, тогда... Андрее Лапетеус не мог точно сказать, что тогда произойдет, надеялся: что-то произойдет. Он хотел верить в это и верил. Думал, что тогда снова найдет себя. Избавится от равнодушия, все сильнее охватывавшего его, от ужас-ьзго ощущения пустоты, преследовавшей, как тень, от в:его, что портило жизнь.
Так он думал и поэтому решил позвать к себе в гости товарищей военных лет.
3
В воскресенье утром Реэт сказала:
— Я объяснила Агате, что нужно сделать. Она подаст язык, паштет, свинину, сыр. Будет еще холодная телятина. Остались лосось и сиг. Хватит и маринован-ьых грибов и соленых огурцов. Она сделает картофельный салат. О водке, или что вы там будете пить, позаботься сам. Для коньяка есть лимон. Если я достану, сможешь угостить своих гостей апельсинами. Каартна, наверно, любит их. Меня не жди. Извинись, скажи, что я поехала к какому-нибудь больному родственнику пли придумай что-нибудь другое. До свидания в понедельник.
Реэт повернулась и ушла. Лапетеус поспешил вслед за ней.
— Спасибо, Реэт. Я знал, что ты меня не подведешь. Проведи вечер с нами. Они не такие уж неотесанные. Хаавика ты знаешь. Роогас — человек старой светской шкБлы, офицер и кавалер с безукоризненными манерами. Поет и танцует. Пыдрус попроще, но не глуп. Самый медведистый из них Паювийдик, но язык у него лихо подвешен. Скучно тебе не будет.
Реэт смотрела на него с упреком. Он горячо добавил:
— Каартна я давно забыл. Между нами все травой поросло. Для меня она чужой человек. Останься.
— Нет,— покачала головой Реэт.— Я все наладила: стол, комнаты, принесла и новые пластинки, они лежат сверху. Ты, возможно, не заметил — во всех вазах свежие цветы. Сама я не приду. Не требуй от меня невозможного. С двумя женами тебе было бы слишком сложно. Очень сложно. До свидания. Нет, не целуй меня, я только что подкрасила губы.
— Перенеси свои вещи снова наверх.
Реэт бросила на него один из своих грустных взглядов. Потом ушла. Вечером выяснилось, что она и в самом деле устроила все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75