Женщина, которую в этот вечер звали Королева Бубен, принесла дюжину нераспечатанных карточных колод, полдюжины комплектов новеньких игральных костей и дала какие-то указания коренастому молодому человеку, который стоял у рулеточного колеса.
— Что выбираете, Ставлю-Планету О’Грейди? — спросил Эдди Высокие Ставки.
— Я всегда отдавал предпочтение покеру, — признал я.
— Покер так покер, — кивнул он. — Сыграем в настоящие карты? Я терпеть не могу компьютеров.
— Нет возражений.
Он бросил мне колоду, подождал, пока я открою ее. Я проверил карты, убедился, что они не меченые.
— По-моему, чистая колода, — объявил я. — Начнем?
— Во что играем?
— Пятикарточный покер.
— Ставка? — осведомился он.
— Какая вам угодно.
— Как насчет миллиона кредиток? Поднимать можно на пять миллионов минимум. Предела нет.
Шесть наших зрителей одновременно ахнули.
— Согласен. — Я выдержал паузу. — Надеюсь, с кредитом у меня проблем нет?
— До двадцати миллиардов, — ответил он. — Потом потребуется залог.
— Это справедливо, — кивнул я. — Подснимете?
Он сдвинул верхнюю треть колоды, и игра началась.
Я выиграл первую сдачу на парах валетов и шестерок, он — вторую, тремя королями, потом я выиграл четыре подряд, один раз — полной мастью, три — какой-то ерундой, оказавшейся выше его ерунды. Когда осела пыль, я стал богаче на двести миллионов кредиток.
— Вы действительно мастер. — Эдди Высокие Ставки отпил из своего стакана. — Продолжим?
— Ваша сдача.
Следующие шесть партий игра шла с переменным успехом, а потом я выиграл три партии подряд и мой выигрыш составил полмиллиарда кредиток.
— Давайте оживим игру, — предложил он.
— Готов вас выслушать, — ответил я.
— Миллиард за партию.
Коллективный «ах» зрителей я проигнорировал.
— Согласен.
Эту партию я тоже выиграл.
— Как насчет двух миллиардов?
— А потом четырех, восьми, шестнадцати и так до вашего выигрыша? — спросил я. — Это не игра. Математическая неизбежность.
— Хорошо, — кивнул он. — А что вы предлагаете?
— Вы действительно хотите оживить игру?
Он оглядел комнату и кивнул, чего я от него, собственно, и ждал. Не мог он потерять лицо в присутствии друзей.
— Сколько денег у вас под рукой? — спросил я.
— В этой комнате?
— Во всем казино.
Он прикинул в уме.
— Порядка восемнадцати миллиардов.
— И вам принадлежит звездная система Монте-Карло, так?
— Все четырнадцать планет.
— Включая права на добычу полезных ископаемых?
— Разумеется.
— Хорошо. Это будет ваша ставка. Я поставлю все деньги, выигранные здесь, плюс пятнадцать миллиардов на моем счету в банке Делуроса и право собственности на девять планет звездной системы Танигучи. В прошлом месяце в тамошнем астероидном поясе нашли алмазы.
— Во что играем? — подозрительно спросил он.
— Одна партия, в открытый покер, победитель получает все.
— Открытый покер? Никогда о таком не слышал.
— Правила очень простые. Все карты выкладываются картинками вверх, мы выбираем по пять карт. Потом каждый имеет право сбросить четыре и взять четыре других. Вот и все.
— Победителя не будет. Допустим, вы подберете себе стрит-масть, а я отвечу тем же.
— Вот что я вам скажу. Если карты будут одинаковые, победа остается за вами. Для выигрыша мои карты должны быть выше ваших.
— Повторите еще раз.
Я повторил.
— И никакого превосходства мастей, как в бридже? — не успокаивался он. — Тройка червей не старше тройки пик?
— Само собой, — ответил я. — И вот что еще. Я возьму карты первым, чтобы вы видели мой выбор, прежде чем сделать свой.
Он еще пять минут задавал вопросы, прежде чем мы подписали документ с предложенными мною условиями. Вот так я сорвал банк в Монте-Карло.
* * *
— Одну минуту! — возбужденно воскликнул Макс Три Ствола. — Ты, похоже, держишь нас за дураков.
— Отнюдь. — О’Грейди самодовольно улыбнулся.
— Ты просто не мог выиграть эту партию!
— А ты не полагайся на мое слово, — ответил О’Грейди. — Кто в «Аванпосте» самый умный?
— Эйнштейн.
— Спроси его.
— Он слепой, глухой и немой, — фыркнул Макс. — А если этого мало, еще и никогда в жизни не играл в покер.
— Одну минуту, — Большой Рыжий повернулся ко мне. — Томагавк, твой Регги может передать все эти правила компьютеру, который Эйнштейн всегда держит в руке?
— Почему нет? — пожал плечами я.
— Ему потребуется не один час, чтобы овладеть только основами игры, — запротестовал Макс.
— Плохо ты знаешь Эйнштейна. — В голосе Большого Рыжего слышался укор.
Я отдал Регги соответствующие указания, он загудел и зажужжал, точно так же как и компьютер Эйнштейна, который потом начал что-то печатать на ладони левой руки владельца. Двадцать секунд спустя Эйнштейн улыбнулся, впервые за те несколько месяцев, что он провел в «Аванпосте», и его пальцы забегали по клавиатуре компьютера.
Регги вновь загудел, а потом сообщил монотонным голосом: «Эйнштейн говорит, что О’Грейди не мог проиграть».
— Что ж, если Эйнштейн не глупейший гений Пограничья, то я не знаю, кто может быть глупее его! — воскликнул Макс.
— Ты абсолютно уверен, что мы с Эйнштейном ошибаемся? — спросил О’Грейди.
— Именно так.
— И готов поставить сотню кредиток?
— Настоящие карты, как в Монте-Карло?
— Да.
— Новая колода, те же правила?
— Новая колода, те же правила, — согласился О’Грейди.
Макс вытащил из кармана сотенную, бросил на свой столик.
— Играем.
О’Грейди сел напротив него, я достал новую колоду, распечатал, принес им.
— Ты набираешь карты первым, — напомнил Макс.
— Знаю.
— И при одинаковых картах победа за мной.
О’Грейди разложил на столе пятьдесят две карты, картинками вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109