За его спиной внезапно появился небольшой водоворот, и из него на несколько секунд выглянул темно-зеленый острый плавник. Выглянул и исчез – словно и не было его. Только волны пробежали испуганной стайкой.Увидев плавник неизвестного происхождения в непосредственной близости от особы командира, Ганс так и застыл, на радость комарам, в кустах, со спущенными штанами и пулеметом в руках.– Ты видел? – оторопело спросил он у Клауса, кивая в сторону реки – Ты видел это?!Клаус как раз возился с пуговицами, которые, как известно, по размерам всегда больше, чем петли, в которые их нужно пропихнуть, отчего это простое дело отнимает кучу сил и времени в самый неподходящий момент. Он яростно подергал одежду и, не поворачивая головы, ответил:– Да видел, видел. Он и не такое может, до войны плаванием занимался. Ты же знаешь.– Да я не о том… Сам посмотри, скорее! – завопил Ганс.Клаус удивленно обернулся, но река была пуста и спокойна, и над водой торчала только мокрая голова майора фон Морунгена с заранее серьезным и ответственным выражением лица. Механик пожал плечами, отвернулся от воды и снова занялся растреклятыми пуговицами.– Вот сейчас нас самое время атаковать, – бурчал он. – Один красавец принимает водные процедуры, другой скачет с голой задницей и восторгается открывшимся видом на первого, третий, похоже, навеки затих в кустах, а у четвертого заело пуговицы на ширинке. Похоронная команда…Справившись наконец с непокорной одеждой, он отправился к танку – наводить блеск и красоту. Иначе оскорбленная невниманием техника может отказать в самый неподходящий момент.Плавник появился из воды снова – на сей, раз гораздо ближе к Дитриху, и его размеры явственно указывали на то, что он принадлежит существу гораздо менее безобидному, чем большой и голодный крокодил. В памяти как-то невольно всплывали виденные в палеонтологическом музее скелеты доисторических чудовищ – существ, кстати, категорически плотоядных.Поскольку нападения ждали откуда угодно, но только не со стороны реки, то из всех присутствующих на плавник обратил внимание один Ганс. А когда над гладкой поверхностью воды показалась часть блестящей огромной спины с темными пластинами чешуи, влажно сверкнувшими в солнечных лучах, нервы его не выдержали и, путаясь в спущенных штанах, спотыкаясь и увязая в сыпучем песке, он выскочил из кустов с воплем:– Спасайтесь, господин майор!!! – и принялся поливать спину с плавником из пулемета.Когда первые пули просвистели прямо у него над головой, Дитрих ничего не понял и удивился. Но рефлекс сработал раньше, чем разум, и Морунген нырнул. Отчаянно работая руками, он поплыл к берегу.Полуодетый Генрих рухнул на живот и по-пластунски пополз к танку, демонстрируя недюжинный талант.Вальтер, стоявший на карауле на значительном расстоянии от того места, где разворачивались основные события, вообще ничего не понимал. Вытягивая шею, он пытался разобраться в происходящем, автоматически постреливая туда, куда палил и палил Ганс.Наконец Морунгену удалось живым добраться до берега. Он вылетел из воды и коршуном накинулся на бледного Ганса:– В чем дело, Келлер?! Ты что, спятил или на солнце перегрелся? Стреляешь в собственного командира! А если бы я нырял плохо, кто бы теперь тебя строил на берегу? И что бы ты ответил командованию на вопрос, куда делся майор Дитрих фон Морунген?!Ганс, не выпуская из рук дымящегося пулемета, все время настойчиво старался заглянуть за спину скачущего перед ним в праведном гневе командира и взволнованно оправдывался:– Господин майор! Господин майор, я ценю ваш юмор, но там, прямо за вами!… – И он потыкал стволом в сторону реки. – Точнее, по направлению к вам!… А правильнее сказать – сейчас за вами…Майор придирчиво оглядел себя сзади, затем изогнулся всем телом и проделал ту же операцию с другой стороны. Спина как спина. Правда, он ее не увидел. Но то, что увидел, смотрелось вполне прилично – на фигуру Дитрих никогда не жаловался.– Ну что, что?! Хвост вырос?Ганс осторожно заглянул туда же. Хвоста и впрямь не было. И река была спокойной и гладкой. И плавник больше нахально не торчал из нее, возмущая спокойствие своим жутким видом. Конфуз. Полный конфуз. И поскольку не принято вот так вот, с бухты-барахты, палить в родного командира из родного пулемета, и даже неприлично как-то, Келлер ощутил необходимость объясниться.– Дело в том, господин майор, что в воде я увидел нечто ужасное. И оно подкрадывалось к вам. Естественно, что я стал в него стрелять. Я кричал вам: «Спасайтесь!» – но вы не обратили внимания.Дитрих отечески похлопал несчастного стрелка по плечу. Критически оглядел его с ног до головы:– Ганс, нечто ужасное – это коммунизм. А он вряд ли водится в этой речонке в чистом виде, к тому же я ему не позволю незаметно подкрасться ко мне. Поэтому, раз уж ты разделся, нарушив мой приказ, тебе лучше выкупаться, а то ты всех нас перестреляешь. Это утомление, друг мой.– Досадно, господин майор, что вы мне не верите, но я, честное слово, видел, как в вашу сторону плыло что-то, я бы сказал, враждебное. Агрессивно, если можно так выразиться, настроенное…– Как ты догадался? – съязвил Дитрих, – На нем крупными буквами было написано: «За Родину, за Сталина!» или «Смерть фашистским захватчикам!»?Ганс досадливо поморщился. Спасаешь их, спасаешь, а вместо благодарности одни шпильки и колкости. Одно слово – пруссак, ни убавить, ни прибавить. Это уже образ мыслей такой, отличный от всех прочих. И угораздило же с командиром!– Нет, – огрызнулся он, опуская пулемет. – Но когда оно выныривало, на нем была надета фуражка с красной звездой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100