Генрих, следовавший за командиром со своим неразлучным пулеметом, подошел поближе к телу, присел возле него на корточки, вгляделся повнимательнее.– Он мертв уже несколько часов, господин майор. Рана колотая, нетипичная.– А вот еще один!Глаза у Дица широко открылись от изумления: Морунген озадаченно вертел в руках пустые ножны и расколотый деревянный щит.– Чертовщина какая-то. Не снимали же здесь кино про Римскую империю?– И никаких следов бомбежки или перестрелки. Они погибли в рукопашной схватке.– Рукопашная рукопашной – рознь. Может, у них в тылу орудует диверсионная спецгруппа СС?– Все равно это не объясняет, почему они так странно одеты.– Ни за что не поверю, – твердым голосом сказал Дитрих, – что у Сталина не хватило стрелкового оружия для всех солдат. Хотя бы самого устаревшего. И вообще, это ножны короткого меча.Генрих указал на отдаленное дерево:– Я не ошибаюсь, господин майор? Там действительно торчит стрела?– Да, действительно стрела. Давай подытожим: у нас в активе обломки щита, допотопные ножны от допотопного меча, стрела и парочка оборванных покойников. Я вот о чем думаю – кому могло потребоваться их имущество? Сам посуди, зачем, например, нам с тобой русское рыцарское оружие?Генрих посмотрел на командира, как на сумасшедшего, и утвердил очевидное:– Затем, чтобы после войны привезти его домой и развесить на стенах в гостиной вашего родового замка, господин майор.– А ты прав как никогда, Генрих. Но зачем мне в гостиной столько… Хотя, ладно, твоя взяла – я бы не удержался при виде таких трофеев.Пока они обсуждали сию животрепещущую тему, их товарищи окончательно поскучнели и проголодались. Клаус вынырнул из башни и издал душераздирающий вопль:– Ну, что там, господин Морунген, есть в меню цыплята табака?!– Нету ни черта. Коммунисты все сожрали до нас, так что придется самим добывать пищу.– На самом деле, – забеспокоился Ганс, – что вы там так долго разглядывали?Флегматичный Генрих не нашел причин, по которым должен был бы умолчать о находке:– Так, пару несовременных трупов да сгоревший омлет по-русски.– Нас явно здесь не ждали, – сказал Дитрих. – Клаус, съезжай-ка в лес, надо готовиться к ночевке. Ганс, ты наблюдаешь за дорогой. Вальтер, Клаус, замаскируете машину и разведете костер. Фон Морунген идет на охоту с Генрихом. В случае нападения… А, да что там…
Обнаружив, что Генрих присовокупил к пулемету еще и гранаты, Дитрих перевел взгляд на скромный пистолет в своей руке и счел уместным задать вопрос:– Генрих, ты зачем пулемет взял?– На всякий случай, господин майор, – невозмутимо откликнулся Диц. – Кто его знает, что может встретиться в этом лесу.– А гранаты?– Пригодятся, – лаконично ответил Генрих.– Мы же шли на охоту? Гранаты на охоте неуместны – логично?– Ага, только я уже видел рыбу, которая тут водится. Так вот, на рыбалку, господин Морунген, вы меня и с бомбой не уговорите пойти.Уразумев, что подчиненного необходимо подбодрить, Дитрих изобразил на лице нечто, что искренне посчитал широкой улыбкой.– Да брось, Генрих, нам бы что-нибудь некрупное подстрелить – и айда к шалашу, на вкусный ужин.Надежды не оправдались. Генрих стал еще более подозрительным.– Видел я уже это ваше некрупное. Хорошо, если вдвоем отобьемся.– Ни один приличный охотник, кроме ружья, ничего с собой в лес не берет, – забубнил наставительно майор. – Вот так-то, Генрих.Здоровяк Диц слегка обиделся, но уступать не собирался:– К дьяволу приличия! Я теперь в любую мирную избушку соглашусь войти только не вылезая из танка и не снимая гусениц.– Тс-с-с… – перебил его Морунген. – Тихо. Смотри, вон там, видишь? Кажется, это кабанчик в земле роется.– А вон там – еще один.– Какой пухленький! Цып-цып-цып…– Тише, не спугните.– И вон еще, и справа. Да здесь их целое стадо! Дай мне на минутку твой пулемет.– Кто-то говорил, что на охоте это неприлично.На минуту фон Морунгену показалось, что железная германская дисциплина, не выдержав тягот испытаний, ослабла и начинает падать. В иное время он бы пресек это в зародыше, но теперь упитанный кабанчик был несравнимо важнее.– Генрих, – прорычал он грозным шепотом. – Не до шуток сейчас, давай сюда свою пушку. – И, уже щурясь в прицел, добавил: – Мы с тобой на военной охоте. Надеюсь, эти несчастные свиньи нас простят.Мирную тишину, нарушаемую только идиллическим похрюкиванием питающихся кабанчиков, разорвал тяжелый рокот длинной пулеметной очереди. С душераздирающим визгом кабанчики заметались по поляне, а затем стремительно вскарабкались вверх по стволам деревьев и исчезли в пышных кронах.– Мы это видели? – уточнил Дитрих сипло.– Что?– Ну, это… И-и-и-и-и-и, и – и-и-и, а потом – по деревьям.– Я – видел.– И как?– Ну и кабанчики у них.– Шустрые, – с трудом выдавил из себя майор. – Но это, наверное, были не кабанчики. Хотелось бы надеяться.– Да, я того же мнения, господин Морунген, – облегченно вздохнул Генрих. – И то сказать, – где это видано, чтобы приличные свиньи по деревьям скакали? Они вообще могут быть несъедобные.– И вредоносные. Ладно, держи пулемет. Пойдем посмотрим, поищем что-нибудь еще.– Может, не стоит? – уточнил осторожный Генрих.Майор сунул указующий перст в надраенную пуговицу подчиненного:– Надо, Генрих, надо. Не возвращаться же нам с пустыми руками. Хоть каких-нибудь плодов соберем, сейчас как раз… – он беспомощно огляделся и нервно промокнул лоб белоснежным платком, – июль.Диц поднял правую бровь.– Наверное, июль, – уточнил майор.Диц хмыкнул.– Не позднее августа, я думаю.Диц пожал плечами.– Вероятно, где-то между июнем и сентябрем. – Морунген спрятал платок и продолжил уже увереннее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100