– Кстати, с ним все в порядке, он снова лежит на положенном месте.– Молодец. Так, что за формирования ты видел? Может, это были беженцы?– Никак нет, господин майор, они были вооружены. Правда, довольно странным оружием, я бы сказал довоенным… то есть первобытным.– Что ты имеешь в виду?– Ну луки там всякие, дубинки, топоры, несколько мечей, а в основном – копья и ножи.– И к каким войскам принадлежали эти «бойцы»?– Трудно сказать, господин Морунген. Я не видел никаких опознавательных знаков.– Волосатые, говоришь, оборванцы? – задумался майор.– Да, а что?– А то, что, очевидно, они и сперли наш ужин, – с горечью поведал Дитрих. – Причем, что досадно, деликатесный, а главное – редкий ужин, которого, могу побиться об заклад, тебе ни разу не доводилось пробовать.– А что вы добыли? Нет, не говорите, на голодный желудок лучше не знать.– Это точно. Иди возьми у Генриха орехи.Подошел Треттау.– Ну и страна, – пожаловался ему Морунген, – похлеще дикой Африки: с кем воюем, сами не разберем, – дамы в валенках, солдаты с копьями, в лесах динозавры. Осталось Сталина в галошах встретить.Вальтер, наслышанный от Генриха о подвигах во время охоты и наслушавшийся пулеметной и пистолетной пальбы, на диво спокойно осведомился:– Кстати, о дамах. А куда, господин майор, делась та русская? Разве вы ее отпустили?– Да нет, не отпускал, – сонно пробормотал Дитрих. – Она сбежала по собственной инициативе. А может, ее дикари в плен взяли – роскошная фрау, если одеть ее по французской моде.– Какой плен? Они же соотечественники!– А черт их знает, этих русских. Их только СС понимает.– Радиосвязи нет по-прежнему, – грустно сказал Вальтер.– Угу… Откуда же она появится, если мы тут одни?Радист присел на корточки возле командира, уныло грызущего орех: ни дать ни взять – белочка на привале.– Почему вы так думаете?– Мы радикально оторвались от фронта, это и зайцу понятно. Вот слышишь?– Что? Я ничего не слышу.– Линию фронта за сто километров слышно, где бы ты ни находился: если не авиация, так артиллерия, если не артиллерия, так что-нибудь другое, но грохочет зверски. Война безусловно предполагает сильный шум по ночам. – Он печально повертел головой и продолжил: – Должны быть видны осветительные и сигнальные ракеты, всполохи взрывов в ночном небе. А здесь даже бомбардировщики ни разу не появились. Я уже не говорю об остальной авиации. Дорога целехонькая. Ни воронок, ни осколков, ни стреляных гильз, следов машин и другой техники – ни-че-го. В активе – пара убитых «рыцарей» среди развалин харчевни. В общем, мы здорово вляпались. Главное, странно, что они нас не заметили и, кажется, вообще нами мало интересуются. Танк не иголка, к тому же мы постоянно шумим. Нас можно было засечь триста пятьдесят раз с любого наблюдательного поста, пока мы ехали по дороге и поднимали тучи пыли…– Логично.– Но и это не самое интересное. Положим, мы действительно находимся в тылу, не важно в каком. Тогда почему твоя радиостанция, помимо наших переговоров, не ловит разговоры местных? А? Как ты это объяснишь?– Ну, я думал, что… Откровенно говоря, не знаю.– Полагаю, Вальтер, что мы вообще не в тылу. А вот где – это нам еще предстоит выяснить.Утро следующего дня наступило бессовестно и внезапно. Несколько голодные, но бодрые танкисты привели себя в порядок и собрались вокруг командира, дабы выслушать его речь о дальнейшем поведении и действиях экипажа в расположении «терра икс».Морунген выступал перед подчиненными, стоя на танке:– Значит, так, многое переменилось, стало неясным и даже необъяснимым, но, как говорят в Германии: «Немец и в Африке немец!» Пока в наших сердцах жив фюрер, его дело не умрет и мы – его доблестные солдаты – обязаны сражаться с кем угодно и где угодно за великие идеалы немецкой нации! Посему путь наш продолжается, мы наступаем, а враг будет разгромлен и побежден! Для победы у нас есть все: оружие, боеприпасы, топливо, арийская закалка и даже исправный компас! Одному Богу известно, каким образом это все получается… – Тут ученый на минуту взял верх над военным, и Дитрих углубился в теорию: – Но хотя нет радиосвязи и часы остановились, зато баки у нас полные, снаряды и патроны не тронуты.Правда, мы слегка проголодались и не знаем, где находимся. Но это не повод для пессимизма, а знак судьбы… в населенном пункте, эти, как их… (тут Морунген сморщился, припоминая и бормоча: Белокочки, Белобочки, Белодверки… радостно озаряясь) ах вот – Белохатки! ИХ мы обязательно найдем, чего бы это нам ни стоило! А пока все убедились, что вокруг полно врагов…– Волосатых партизан! – подсказал Ганс.– Да, волосатых партизан, с которыми нам предстоит покончить, не то нас ждет несмываемый позор или голодная смерть. Все по местам, отправляемся немедленно!Как гласила бы народная немецкая мудрость: пятеро голодных танкистов куда страшнее сытой армии, и практика это подтвердила. ЧАСТЬ 2 Совсем другая глава Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения. Треск. Грохот. Шум падения.Кряхтение. Кашель Нечленораздельное бормотание.И все это безобразие окутано изумрудно-зеленым нежным свечением– Шо то було? – произнес требовательный голос.– А Бог его знает.– Запомни, Жабодыщенко, раз и навсегда Бога нет.– Понял. А шо ж то було?– А хрен его знает…
Не так уж и пусты были многострадальные Белохатки в тот самый день и час, когда гордый красавец танк внезапно атаковал их.В сарае, пристроенном к избушке деревенской колдуньи Гали, как раз затаился небольшой партизанский отряд.Возможно, вы скажете, что пять человек вовсе не партизаны, а тем более не отряд, но это глубокое заблуждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100