В начале войны над ним потешались почти все его коллеги, но год спустя они были вынуждены признать его прозорливость.К 1942 году у капитана Дитриха фон Морунгена было пять наград – в том числе и рыцарский крест с дубовыми листьями, блестящая репутация и довольно большой жизненный опыт за плечами. К тому же под его началом состоял проверенный в боях экипаж из четырех человек, каждый из которых был не просто асом в своем деле, но и порядочным человеком без особых идеологических убеждений. Отсутствие преданности идеям национал-социализма было чуть ли не главным критерием, по которому Дитрих отбирал себе помощников. Впоследствии оказалось, что он – со свойственной ему четкой логикой ученого – правильно выбрал точку отсчета, что спасло его от многих неприятностей, чтобы не сказать больше.Все члены его команды были талантливыми конструкторами и механиками, но, кроме того, каждый был непревзойденным мастером в какой-либо узкой области.Веселый и бесшабашный розовощекий крепыш Ганс Келлер обожал стрелять и стрелял из всего, что было мало-мальски для этого пригодно, так, словно внутри у него был самонаводящийся механизм. Во время испытаний он всегда исполнял обязанности наводчика.Заряжающим был широкоплечий здоровяк Генрих Диц – коренной берлинец, завсегдатай библиотек и университетских факультативов, страстный любитель светлого пива. С его мускулами не представляло особого труда справляться с тяжеленными снарядами для танковых пушек; увидев как-то в одном из ночных баров знаменитого силача Отто Скорцени, он определил его как «задохлика». Все, кто знал об исполинской силе самого Дица, этому не удивились.Клаус Гасс представлялся своим товарищам этаким духом-покровителем моторов. О двигателях, моторах, механизмах, колесах и рулях управления он знал гораздо больше, чем сам Господь Бог, которому, вероятно, все же было не до этого. Посему на грешной земле насчитывалось мало тех, кто смог бы соперничать с Клаусом в умении управляться с машинами. Он с равной легкостью мог водить гоночные автомобили и мощную бронетехнику, было бы что-то похожее на рычаг управления, чтобы за него можно было тянуть. Впрочем, при отсутствии оного Гасс все равно выкрутился бы.А Вальтер Треттау, в так называемых командировках работавший стрелком-радистом, успел закончить политехнический институт и как раз готовился поступать в какой-нибудь университет. Этот синеглазый, всегда сосредоточенно-серьезный молодой человек с ранними залысинами на высоком лбу философа учился постоянно. Одной из отличительных его черт являлось то, что о существовании чувства страха он знал только теоретически. Что же касается пива, то до него он был такой же охотник, как и Диц, и их дегустаторские оргии в баре «Синяя жирафа» прочно вошли в студенческий фольклор.Все четверо боготворили своего командира за его умение разложить любой пасьянс так, чтобы он обязательно сошелся; за его способность выйти из любой ситуации без потерь и за то, что он потрясающе готовил мясо на шпажках над костром. И хотя какая-то видимость субординации в экипаже все же поддерживалась, в глубине души все его члены считали друг друга больше друзьями, чем сослуживцами.В те не такие уж и отдаленные времена немцам еще не было известно, что Восток – дело тонкое. Но они уже догадывались об этом печальном факте, хоть и не облекли его в такую изящную поэтическую форму.Педантичный, скрупулезный, пунктуальный и предсказуемый, как часы, Дитрих фон Морунген был немного, самую чуточку, туповат. Этот недостаток вообще присущ немецкой нации, ибо наши недостатки – это уже давно известно – являются прямым продолжением наших достоинств. И как все немцы, Дитрих узнал об этом, только попав на восточный фронт и столкнувшись с русской логикой во всем ее своеобразии.Все, что происходило после лета 1941 года, воспринималось молодым человеком приблизительно как сказка «Тысяча и одной ночи». Спустя год он был готов поверить во все, пусть и самое невероятное, что ему говорили о русских, – и ведь не он один. Вычитав в жизнеописании Наполеона отчаянный крик души «Я предупреждаю всех: не задевайте Россию!», Дитрих фон Морунген признался себе, что его душевное спокойствие поколеблено, а обнаружив у Бисмарка трогательное предостережение: «Никогда не связывайтесь с Россией, ибо на все ваши тщательно продуманные планы, на все ваши хитрости Россия ответит своей непредсказуемой глупостью!» – окончательно впал в состояние близкое к панике.Оно еще более усугубилось после того, как с фронта стали приходить жуткие, леденящие кровь донесения, свидетельствующие о том, что превосходство техники не есть решающий фактор в этой непонятной войне. Однажды немецкие специалисты договорились и до такого ошеломляющего высказывания: «Наше оружие оказывается слишком сложным и вследствие этого слишком уязвимым в таких условиях».Условия… они, конечно, соответствовали мало…Если в 1941-1942 году экипаж Морунгена не без воодушевления и удовольствия обкатывал на полях сражений мощные Т-5 «Пантеры» и Т-6 «Тигры», то после известных событий радости у них поубавилось. В июне 1943-го все газеты обошла заметка о том, что на вооружение вермахта поступил новый, совершенно неуязвимый танк с лобовой броней в 10, а боковой – в 7 мм. При весе в 60 тонн он может спокойно преодолевать любое бездорожье благодаря своим чрезвычайно широким гусеницам. Население искренне радовалось, но летчики Люфтваффе уже тогда скептически ухмылялись. Единственное преодолимое бездорожье в России, считали они, находится в небе, среди облаков. На земле этого нет и быть не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100