И
голова у тебя ясная, так что совет твой был бы очень кстати.
Тарасмунд спросил, кто так говорит. Одвульф сказал: так отец твой,
Рагнарис, говорит и Хродомер с ним согласен.
Тарасмунд больше ни слова не сказал, а встал и за Одвульфом пошел. Мы
с братом Гизульфом за отцом увязались. Поняли: что-то серьезное случилось.
Отец же нас гнать от себя не стал. Так вчетвером на хродомерово подворье и
пришли.
Гизарна же вот что рассказал. Как приехал в капище, так и обмер.
Поначалу даже глазам верить не хотел. По лесу паленым тянуло. От пожарища
горький запах долго держится. Наш дядя Агигульф, который не один дом в
своей жизни спалил, говорит: то беда так пахнет.
Дом, где жрец жил, сожженный был. Идолы, кроме Вотана (самого
большого), на дом повалены и обуглены. Вокруг Вотана головешки валяются -
поджечь его пытались и с одного бока почернел Вотан, но устоял. Часть
добычи воинской, что Вотану от наших воинов привозилась, вся украдена.
Тело жреца Гизарна чуть поодаль нашел. Все кабанами и лисами объедено
было.
Запах гари еще сильный стоял. И головешки, когда разрыл их Гизарна,
теплые были. Дней за пять до приезда Гизарны сгорело капище, не раньше.
Следы многих лошадей же с севера шли и на север уходили.
Хродомер с Рагнарисом молчали, слушали. Тарасмунд же вопросы Гизарне
задавал: где тело жреца нашел, цела ли изба мужская, не было ли с юга
следов, шел ли Гизарна по тем следам - не поворачивали ли те следы потом
на юг, в нашу сторону, и много ли лошадей прошло, и крупные ли то были
лошади? Гизарна отвечал, что тело жреца в трех полетах стрелы от капища
лежало, в кустах, - видать, укрыться жрец хотел. Гизарна бы мимо прошел,
не увидел, кабы трупным духом не пахнуло. Жрец убит был мечом или копьем,
не понять, потому что объели его сильно. Что до следов, то первым делом
стал следы рассматривать Гизарна, ибо был в капище с конем и козлами; конь
беситься начал, козлы орали. Не хотелось Гизарне пропасть, вестей по себе
не оставив. Потому пошел по следам. Козлов же в капище оставил разоренном,
привязав их возле Вотана - под его охраной. Долго по следам шел, но они
так и уходили на север.
После вернулся, козлов забрал и в дальнее, большое, капище
отправился.
Разное он, Гизарна, видел, но такого никогда не видел. Великое
злодеяние - на капище посягнуть. Кто бы мог такое совершить?
На это Хродомер сказал:
- Понятно, кто. Тот, кто Вотану не поклоняется.
Тут все на Тарасмунда с Одвульфом посмотрели. Одвульф было ощерился и
в бой хотел кинуться очертя голову, но Тарасмунд его отстранил и, ничуть
не смутясь, сказал:
- Чужие то были. Вера Христова убивать не учит.
Я слышал это и подивился мудрости отца нашего, который одним словом
распрю остановил.
Гизарна же сказал, что то действительно были чужие, потому что, если
по шагу судить, кони их мельче наших. Долго рядили собравшиеся, кто бы это
мог быть. Перебрали все известные племена, но так ничего и не решили.
Аланы бы такого не сделали, да и кони у них крупные. Анты Вотана не
трогают, они его со своим богом путают. Нет, совсем чужой кто-то сделал
такое.
Так ничего и не понял Гизарна. Решил в большом капище спросить.
Большое капище так потому называется, что оно общее у нас с гепидами.
Жрецов там много. Среди них один, Нута по имени, мудростью славится. Нута
очень стар. Его редко беспокоить решаются, ибо боятся лишний раз трогать,
чтобы он не умер. Если раздор между гепидами, либо между гепидами и
готами, либо между нашими готами и готами другими, и разрешить этот раздор
нужно, и кровопролитие в том не помогает - тогда только Нуту беспокоить
решаются. Как Нута скажет, так все и есть. Против Нуты ни вожди, ни
старейшины не идут, ибо устами Нуты сами боги говорят. Кого проклянет
Нута, тому нет спасения. Так, Афару дальнего проклял Нута, ибо за соль
много требовал Афара-гепид. Через то и погиб Афара бесславно.
Всей душой стремился Гизарна поспеть в большое капище поскорее, но
козел не конь, быстро не поскачет. Сердцем же изводился Гизарна: кто
сотворить такое мог? Кто Вотана не боится?
Только на второй день большого капища достиг. Говорить много не стал.
С нашего капища остывший уголь привез и в том капище без слов показал.
Жрецы над углем тем задумались. Потом спросили: что это?
Гизарна сказал:
- Нуте покажите. Нута поймет.
Поглядели жрецы на Гизарну и поняли, что прав он. Решились
побеспокоить Нуту. Нуте уголь в руку вложили (почти ослеп от старости
Нута); тот едва пальцами угля коснулся, как вскричал:
- Великое святотатство совершено!
И дух испустил.

В селе нашем потом так говорили. Нута ясновидящий был, если бы от
потрясения не умер, то сказал бы по углю остывшему, кто те злодеи были,
что капище сожгли.
Другие же говорили, что надежда на Гупту осталась. Гупта тоже
ясновидящий да к тому же еще и святой. Гупту тоже можно было бы спросить.
Но только где его искать, Гупту?
Одвульф говорил, что Гупта к гепидам пошел. Стало быть, наш дядя
Агигульф должен был с Гуптой встретиться.

Когда Нута умер, другой жрец, Верекунд, пытался с духом Нуты
говорить, чтобы тот имя святотатца назвал. Но не нашел Нуту. О том Гизарне
и сказал Верекунд. Гизарна опечалился и спросил: что же теперь делать? Как
узнать, кто враг наш? Верекунд ему ответил, что думать будет, а Гизарна
пусть идет и отдыхает.
О чем Верекунд думал, о том Гизарна не ведал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75