а его, Ульфа, при том не было и брехать про то, чего не видел, не
будет.
Когда Арегунда Ульфу все рассказала, он больше о родне своей говорить
не стал, а вместо того с Визимаром обсуждать начал, как лучше до бурга
лиутарова добраться. Решено было село сожженное обойти и, далеко на запад
забрав, через край земель гепидов Огана пройти.
На том и порешили. Как решили, так и пошли, а когда уже недалеко от
бурга были, в полудне перехода, увидели, что чужаки стали повсюду. Там
спор вышел: часть оставшихся хотела к бургу дальше идти; другие, в том
числе и Ульф с Визимаром, удерживали их. Коли к северу от бурга чужаки
кишат, то что под самым бургом делается. Однако не хотели слушать Визимара
с Ульфом. Ему, Ульфу, еще и пеняли - мол, не тебе, готу, нам указывать,
как на нашей земле себя вести. В общем разделились. Большая часть к бургу
пошла. И женщины с детьми, какие были, тоже к бургу пошли, только Арегунда
осталась. (На Арегунду в их селе как на блаженную смотрели - виданое ли
дело, чтобы девка с мужиками равнялась!)
А Визимар с Ульфом и Арегунда к бургу не пошли. Ульф недаром всю зиму
с этими вельхами воевал. Он-то и предложил на готские земли идти, к
Теодобаду. Прочие вандалы к готам идти не хотели, хотя Ульф всех звал к
Теодобаду. А спутникам своим, какие остались, Ульфа послушались, сказал,
что слово заветное у него один есть для готских старейшин.
Дедушка Рагнарис тут спросил недоверчиво, какую еще хитрость Ульф
измыслил и что за слово такое заветное. На то Ульф сказал:
- Что кузнеца в село привел и что Визимаром кузнеца того зовут.
Визимар Ульфу не поверил. Все говорил, что к гепидам надо идти. Но
Ульф сказал, что у гепидов все будут как скамары безродные, а в готском
селе он, Ульф, за прочих поручиться может.
И пошли втроем; мальца же Стилихона с собой взяли, ибо иной родни у
Стилихона не осталось.
Трудно шли; несколько раз в стычке побывали. В последней Ульфу не
повезло, стрелой его достали.
Тут дедушка хмыкнул. Когда такое было, чтобы везло Ульфу! И то диво,
что вообще дошли.
Хорошо еще, что стрела по ребрам скользнула.
Ульф первым делом в бург, к Теодобаду явился. Через обиду свою
переступил и Теодобаду не дал старое поминать. Сразу о том заговорил, как
село вандальское спалили. Про Лиутара рассказал, про то, как зиму провели.
Не утаил и того, о чем думал: наверняка пал уже бург лиутаров, так что с
юга никто сейчас Теодобада от чужаков не прикрывает.
Про чужаков рассказал все, что знал. Каковы в бою, какие хитрости в
обыкновении имеют.
Выслушал его Теодобад, дружину созвал. Дружинники как Ульфа увидели,
да еще с такими спутниками - с кузнецом-вандалом, с девкой бесноватой и с
мальцом, который от Ульфа ни на шаг не отходил, - смеяться стали, пальцами
показывать. Теодобад рявкнул на них, замолчать велел и слушать, что Ульф
скажет. И попросил Ульфа еще раз все то повторить, что только что ему
говорил.
Ульф повторил.
Дружинники задумались. Вопросы Ульфу задавать стали. Отвечали
попеременно то Ульф, то кузнец.
Говорили о том, что старейшин из разных сел в бурге собрать нужно на
большой тинг. Дозоры выслать на юг надо. Чужаков понять пытались, думали,
как они себя поведут. И так, и так прикидывали - всяко плохо получается.
Неладно еще, что чужаки иного языка, поди догадайся, как у них мысли
текут.
Земли вандальские они к осени захватили; от урожая зиму прокормиться
могут. Может быть, эту зиму в бурге лиутаровом проведут, а на готские
земли пока не сунутся. Зима на носу.
Другие дружинники возражали. А может быть, и дальше пойдут, на зиму
глядя. Тыл у них сильный.
Найти бы ядро племени, отыскать бы, где у них бабы с ребятишками
остались, туда бы удар нанести и чужаков под корень извести.
Сквозняком на Теодобада с юга потянуло. Прежде-то на юге вандалы
сидели; хоть и не было большой любви между готами и вандалами, а все же
спокойнее было, имея их на юге. Теперь же с юга неведомо кто подобрался.
Никак с этой мыслью не свыкнуться Теодобаду.
И о том рассуждали, что эти вельхи хоть и большое племя, сильное, а
герулы все же отбили их.
Тревога глодала и вождя, и дружину его. То племя, вельшское, на
северо-востоке сидело - от вандалов это Ульф узнал. Там горы тянутся. Вот
в предгорьях-то оно где-то и сидело. По всему видать, большое племя было,
если даже сейчас столько их осталось.
Какую же силищу надо было иметь тем, кто это племя с земли согнал!
Стало быть, не только на юге зараза завелась; далеко на севере еще более
сильный враг закопошился. Неведомый враг. Коли тех вельхов согнал, так и
сюда прийти может.
Ульф сказал, что все не шел у него из головы тот случай, когда пошли
в поход и река им путь перегородила, а по реке той трупы плыли от
неведомой битвы, бывшей где-то далеко выше по течению.
У Лиутара в бурге еще был наслышан Ульф, что племя то по предгорьям
шло. Стало быть, не могло оно лангобардов миновать. Однако оно у
лангобардов не осталось; стало быть, отбили его и лангобарды.
Всяко выходило, что тинг большой собирать нужно, обиды и распри
позабыв. С тем Ульф в родное село свое и отбыл и завтра с Хродомером
говорить намерен. А Теодобаду он обещал, что после снова в бург явится.
Все это Ульф рассказал дедушке Рагнарису и отцу моему Тарасмунду,
будто из мешка вывалил - думайте. И сказал, что спать пойдет, потому что
устал очень, две седмицы почитай с коня не сходил.
Тут на двор дядя Агигульф явился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75