Брови Хадсона сошлись в прямую линию над патрицианским носом.
— Найтингейл описал ее как древний золотой браслет работы римских мастеров. Когда-то его нашли здесь, в Англии. Напоминание о тех днях, когда страна была провинцией Римской империи. В него вставлена странная голубая камея с изображением головы Медузы.
— И что хотел от вас этот мистер Найтингейл? — удивилась Лавиния.
— Очевидно, чертов браслет настолько необычен, что какой-то коллекционер сгорает от желания его приобрести.
— А Найтингейл зарабатывает на жизнь комиссионными от коллекционеров, собирающих антиквариат? — усмехнулся Тобиас.
— Так он сказал, — не глядя на него, пробормотал Говард, старавшийся сосредоточить внимание исключительно на Лавинии. — Найтингейл предположил, будто я знаю, где находится пропавшая камея, и дал понять, что за нее можно получить целое состояние. Предложил заплатить, если я отдам камею.
— И что вы ему ответили? — снова оживился Тобиас.
— А что я мог ответить? — Говард беспомощно вытянул руки. — Объяснил, что ничего не знаю ни о какой Медузе. Вряд ли он мне поверил, но предупредил, что я в смертельной опасности независимо от того, сказал правду или нет.
— При чем тут опасность? — всполошилась Лавиния.
— Видите ли, по словам Найтингейла, как только слухи о камее достигнут ушей коллекционеров, начнется настоящая охота. Многие из этих коллекционеров — люди безжалостные и не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое. Он… он сравнил их с акулами, которые собираются на запах крови у тонущего корабля, а меня — с уцелевшим матросом, цепляющимся за поваленную мачту.
— Он пытался напугать вас, — заявила Лавиния.
— И должен сказать, это ему удалось, — выдохнул, казалось, ушедший в себя Говард. — Найтингейл твердил, что единственный путь к спасению — немедленно отдать ему браслет, и обещал за это горы золотые. Но что поделать, если у меня его нет?
В наступившем молчании все трое предавались невеселым размышлениям.
Тобиас переступил с ноги на ногу, оперся плечом о стену и сложил руки на груди.
— Опишите браслет еще раз.
Говард продолжал пристально смотреть на Лавинию. Та изо всех сил старалась выразить взглядом сочувствие и одобрение.
— Я никогда его не видел. Могу только повторить сказанное Найтингейлом. Он называл его Голубой Медузой. Речь, без сомнения, идет о необычном цвете камня.
— Медуза… — задумчиво протянул Тобиас. — Когда-то прекрасная женщина с великолепными волосами, умудрившаяся разозлить Афину и превращенная за это в уродливое чудище. Ставшая одной из трех горгон.
— Та самая, что превращала людей в камни, — добавила Лавиния.
— Никто не мог убить Медузу, потому что один взгляд на нее означал смерть. Но все же Персей, древнегреческий герой, сумел совершить подвиг, потому что приблизился к горгоне, когда та спала, и воспользовался щитом как зеркалом, чтобы поймать ее отражение. Таким образом, он отрубил Медузе голову, ни разу не встретившись с ней глазами.
— Вряд ли это подходящий объект для изображения на модных украшениях, — пробормотал Говард.
— Напротив, Медуза была весьма распространенной темой для древних ювелиров, — возразила Лавиния. — В Италии я видела немало древних колец и подвесок с камеями в виде головы Медузы. Считалось, что они отгоняют зло.
— Превращают врага или источник угрозы в камень, не так ли? — пожал плечами Тобиас. — Что же, некая логика в этом присутствует.
Говард громко откашлялся.
— Мистер Найтингейл добавил, что именно эта камея совершенно уникальна. Эмблема древнего забытого культа, да к тому же тайного, исповедуемого когда-то в Англии. Кроме обычной головы женщины с вылезающими из орбит глазами и змеями вместо волос, в камень, чуть пониже отсеченной шеи, врезан крошечный стержень или палочка.
— А что еще он говорил? — полюбопытствовала Лавиния.
Говард нахмурился.
— Что сам браслет сделан из чистого золота, а крохотные дырочки на нем образуют рисунок в виде сплетающихся змей.
— Перфорация, — кивнула Лавиния.
— Ты уже видела такое? — вскинулся Тобиас.
— Да, в Италии. Пару золотых браслетов такой же работы, со вставками из цветных камней. Их нашли в захоронении вместе с монетами четвертого века. Поразительная красота, должна вам сказать. Множество отверстий составляли рисунок из листьев, такой изящный и тонкий, что он казался кружевным.
Говард вытаращился на нее так, словно она была единственной соломинкой для утопающего.
— Больше я ничего не знаю. Найтингейл заявил, что Селесту убили из-за Голубой Медузы. Но я этому не верю. По крайней мере не совсем.
— А что же, по-вашему, случилось? — осведомился Тобиас.
— Я много часов провел, размышляя над обстоятельствами ее смерти, — печально признался Говард, — и пришел к весьма сомнительному выводу, что хотя моя Селеста от природы не была воровкой, все же ее, молодую и пылкую женщину, мог совратить таинственный любовник.
Лавиния мгновенно насторожилась:
— Хотите сказать, что любовник убедил ее украсть для него браслет, а потом убил?
— Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл, — кивнул Говард, сжимая кулаки. — Думаю, в ту ночь подонок договорился с Селестой о встрече и потребовал принести браслет. Моя милая невинная жена отправилась на свидание, а этот зверь задушил ее своим галстуком и похитил браслет.
Лавиния поспешно глянула на Тобиаса, чтобы проверить, как он отнесся к рассуждениям Говарда. Тобиас, казалось, был в глубокой задумчивости. Или на его бесстрастном лице нет ничего, кроме скуки? С ним никогда ничего не знаешь наверняка!
Она повернулась к Говарду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95