— Предпочел принудить мою Селесту! Использовал ее, а потом убил.
— Мне очень жаль, Говард. Я знаю, как вам тяжело.
— Простите меня. Вы всего лишь пытаетесь помочь, но стоит мне вспомнить о чудовище, задушившем Селесту, и я не в силах сдержать эмоции.
— Понимаю.
— Дайте мне минуту прийти в себя!
Говард резко отвернулся, делая вид, что читает заглавия книг на корешках. Немного погодя он повернулся и с грустной улыбкой заметил:
— Вижу, вы не утратили любви к поэзии. Сколько я помню, вы всегда увлекались Байроном и Шелли.
Какое облегчение — смело смотреть ему в глаза, не опасаясь подвоха!
— Эмелин считает это признаком романтической натуры.
— О, дорогая, в вашей жизни было так мало романтики, верно? — с глубочайшим сочувствием осведомился он.
— Я бы так не сказала, — улыбнулась она, стараясь принять беспечный вид. — Если припомните, мой муж был поэтом и я считала его истинным романтиком.
— Я беседовал с ним на вашей свадьбе. Говард неожиданно повернулся, взяв ее в плен пристальным взглядом.
— He думаю, что он был подходящим мужем для вас, хотя вряд ли имею право рассуждать на подобные темы. В то время вы так и лучились счастьем.
— Я и была счастлива. Недолго.
Она инстинктивно сжала серебряный медальон, мгновенно освободившись от невидимой ловушки.
— Я с горечью узнал о его безвременной кончине от лихорадки. Как, должно быть, вам тяжело пришлось! Столько потерь сразу! Сначала родители, потом супруг…
— Говард, думаю, нам лучше вернуться к убийству Селесты. У нас нет времени предаваться скорби.
— Вы сожалеете о том, что бросили занятия месмеризмом, дорогая? — мягко поинтересовался он. — Еще школьницей вы проявляли такие способности! Поистине поразительные! Не могу не предположить, что с годами ваш дар только усилился. Могу я спросить, почему вы отказались от этой профессии?
— Не думаю, что сейчас время и место…
Звук знакомых шагов в передней заставил ее осечься. Дверь кабинета с шумом распахнулась. Тобиас мельком взглянул на Лавинию и немедленно переключил внимание на Говарда.
— Прошу простить, если прервал задушевную беседу, — бросил он, хотя, судя по воинственному тону, ни о чем не жалел. Мало того, если Лавиния не ошибалась, его трясло от бешенства.
— Вовсе нет, — учтиво запротестовал Говард. — Мы обсуждали ход расследования.
— Ясно. Мадам, у нас, кажется, назначена встреча?
— Неужели? Что-то не… — начала было Лавиния, но, увидев выражение лица Тобиаса, поспешно закрыла рот. Желая скрыть неловкость, она изобразила нечто вроде приветливой улыбки, подобающей, по ее мнению, истинному профессионалу. Не стоит, чтобы клиент догадывался о неприязни, питаемой к нему одним из партнеров!
— Да, разумеется. Встреча. Совершенно ускользнуло из памяти. Говард, надеюсь, вы нас извините. У нас с мистером Марчем неотложные вопросы по вашему делу.
— Разумеется. — Говард окинул Тобиаса непроницаемым взором и направился к выходу. — Надеюсь как можно скорее получить ваш отчет с положительными результатами.
Тобиас молчал, пока не раздался стук входной двери. Только тогда он обернулся к Лавинии. Медленно пересек кабинет, уперся обеими ладонями в стол и пронзил ее взглядом, от которого у бедняжки мороз пошел по коже.
— Я требую, — начал он таким же ледяным, как взгляд, голосом, — чтобы ты дала мне слово никогда не оставаться наедине с Хадсоном.
— Извини, но почему…
Лавиния, не успев договорить, тихо вскрикнула: Тобиас, обогнув стол, одним рывком поднял ее со стула.
— Как вы смеете, сэр? Немедленно отпустите меня!
— Твое слово, Лавиния.
— Но почему я должна давать такие идиотские обещания? — пролепетала она. — Ты прекрасно знаешь, что Говард — старый друг. Старый, добрый друг.
— Я ему не верю. Кто знает, что ему в голову взбредет!
— Говард — истинный джентльмен.
— И вполне возможно, убийца.
— Ни за что не поверю!
— Даже если Хадсон и не убивал свою жену, мне не нравится, как он смотрит на тебя.
Лавиния уже приготовилась дать достойный отпор, но при мысли о том, как странно чувствовала себя в присутствии Говарда, словно затягивавшего ее в глубины своего бездонного взгляда, сочла за лучшее промолчать. Честно говоря, ей самой не слишком хотелось оставаться наедине с Говардом, хотя она не совсем понимала почему.
— Обещай мне, Лавиния.
— Ну ладно, ладно, — неохотно пробормотала она. — Если при этом ты поставишь меня на ноги и прекратишь вести себя таким нелепым образом, я клянусь не оставаться наедине с Говардом. Все последующие беседы с ним будут проходить только в присутствии третьего лица. Рад?
— Не совсем. Я был бы поистине счастлив, если бы ты отказалась от дела и никогда больше не виделась с Хадсоном. Но поскольку этому не суждено случиться, приходится довольствоваться полумерами.
— Да, да, даю слово.
Он отпустил ее.
— Хватит с меня этих глупостей! — прошипела она, приглаживая волосы и отряхивая юбки. — У нас полно работы.
Тобиас наблюдал на ней со странным, мрачным выражением.
— Я кое-что узнал от Крекенберна, — сообщил он наконец. — Похоже, те джентльмены из Бата, о которых упоминала Селеста, лишились драгоценных украшений.
— Антикварных? — вскинулась Лавиния.
— Нет. Ничто не указывает на то, что они были старыми. Просто очень дорогими. Серьги с бриллиантами и колье с жемчугом и Изумрудами.
— Господи Боже! — Лавиния опустилась на стул. — Значит, Селеста и вправду воровка! Но если она крала в основном украшения, почему взялась за древности? Не понимаю.
— Прекрасный вопрос, тем более что у воров существует строгое разделение по специальностям. Но пока это не так важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95