Тобиас отставил бокал с таким стуком, что оставалось только удивляться, как это он не разлетелся вдребезги.
— Говорят? Могли быть?
— Никаких следов взлома. Ни разбитых стекол, ни сорванных замков. Никто точно не знает, когда и как исчезли вещи. Кое-кто считает, что владельцы, оба люди немолодые, могли сами куда-то подевать вышеуказанные украшения или, скажем, положить не на то место.
— О каких украшениях идет речь?
— У лорда Ганнинга пропали бриллиантовые серьги, принадлежавшие покойной жене. Нортхемптон лишился чудесного колье с жемчугом и изумрудами, которое должно было перейти дочери.
— Черт возьми! Значит, Селеста и в самом деле была воровкой, специализировавшейся на драгоценностях. И готов поклясться, ее безутешный муженек был с ней в одной упряжке!
— Говард, заходите и садитесь.
Лавиния отложила перо и журнал, в котором вела записи, и показала гостю на стул.
— Кажется, в чайнике еще остался чай. Выпьете чашечку?
— Спасибо, дорогая.
Говард закрыл за собой дверь кабинета, но, вместо того чтобы сесть, подошел к столу и уставился на хозяйку.
— Сегодня утром я не мог найти себе места, вот и решил прогуляться, — сообщил он, разводя руками. — И не успел оглянуться, как очутился у вашего крыльца.
— Понимаю, — мягко заметила она. — Вам не терпится узнать, как идет расследование.
— Должен признаться, что только об этом и думаю. Он вынул из кармана часы и принялся рассеянно вертеть их в пальцах. Золотые брелоки подпрыгивали и звенели.
— Скажите правду, Лавиния, вы в самом деле можете найти негодяя, убившего мою Селесту?
Лавиния напомнила себе, что Тобиас считал нужным как можно чаще успокаивать клиента.
— Мы постепенно продвигаемся вперед, — твердо ответила она. — И уверены, что найдем убийцу.
— Моя дорогая Лавиния.
Брелоки равномерно раскачивались перед ее глазами.
— Что бы я делал без вас. — Голос Говарда становился все тише и настойчивее. — Мой дорогой, дорогой друг. У нас так много общего. Сколько всего, о чем мы можем поговорить. Сколько всего нам предстоит познать вместе, мой дорогой друг.
Его пристальный немигающий взгляд и блеск золота чем-то тревожили ее. Выводили из равновесия. Неужели он пытается обманом погрузить ее в транс? Не может быть! Ведь это ее старый приятель Говард! Он не стал бы извлекать выгоду из собственного умения. Неустанное раскачивание брелоков — всего лишь неприятное совпадение, не более. Ведь он знал ее родителей!
— Такой драгоценный друг…
И тут Лавиния неожиданно поняла, что должна немедленно отвести глаза. Ее так и тянуло отвернуться, но сделать это оказалось на удивление трудно. Она коснулась серебряного медальона, висевшего на шее, и неприятные ощущения ослабли. Лавинии сразу стало легче. Опустив голову, она еще раз просмотрела страницу раскрытого на столе журнала.
— Ваш визит весьма кстати, Говард. Я делала кое-какие заметки и обнаружила, что возникли некоторые вопросы.
— Я расскажу вам все, что знаю, мой драгоценный друг! — патетически воскликнул Говард голосом звучным, как церковный колокол. — Что вы хотите знать?
— Простите мою неделикатность, но как вы узнали, что Селеста вам изменяет?
— Откуда мужчина узнает подобные вещи? По мелким, почти незаметным признакам, которые я на первых порах старался игнорировать. Чаще стала отправляться за покупками и возвращалась все позже, иногда с пустыми руками. Иногда, без всяких видимых причин, становилась слишком веселой, взволнованной или резкой и нетерпимой. Что я могу сказать? Она вела себя, как всякая влюбленная женщина.
Лавиния подняла глаза и отчего-то вновь уставилась на качающиеся брелоки. На этот раз потребовалось куда больше усилий, чтобы заставить себя отвернуться. Она задыхалась. Перед глазами плыл туман.
— Я ответил на ваш вопрос, мой дорогой, дорогой друг?
Нет, ей это чудится. Говард вовсе не пытается ввести ее в транс. Может, она тоже становится жертвой расстроенных нервов?
Вернувшись к своим заметкам, она попробовала сосредоточиться. Какой же еще вопрос нужно было задать?
Лавинии пришлось мучительно долго вспоминать, прежде чем она промямлила:
— Древность, украденная Селестой, принадлежала лорду Бэнксу. Вы с ним знакомы?
— Нет, мой дорогой друг.
Цепочка продолжала ходить взад-вперед, подобно маятнику.
— Как по-вашему, может, Селесте удалось с ним увидеться?
— Не понимаю, каким образом, — нахмурился Говард. — Разве что она знала его до нашей встречи.
— Об этой возможности я не подумала, — протянула Лавиния, постукав кончиком пера по чернильнице. — Интересно, откуда она проведала о браслете?
Тук… тук… тук…
— На это я ответить не могу, мой дорогой, дорогой друг…
Лавиния неожиданно сообразила, что постукивает пе — — ром в такт колебаний цепочки с брелоками, и поспешно отдернула руку.
— Вы пытаетесь установить, каким образом до Селесты дошел слух о браслете, — утвердительно заметил Говард.
— Совершенно верно.
Лавиния отложила журнал и на этот раз постаралась сосредоточить внимание на висевшей на противоположной стене картине. При этом она старалась принять задумчивый вид, чтобы не показаться невежливой.
После короткой паузы Говард с почти неслышным вздохом спрятал часы в карман жилета и принялся расхаживать по комнате.
— Думаю, логичнее всего считать, что любовник сообщил ей о местонахождении и цене украшения, — объявил он.
— Но в таком случае почему он не украл его сам? Воровство — дело опасное. Зачем посылать женщину?
— По всей видимости, чертов ублюдок опасался показываться в особняке! — с горечью выпалил Говард, стукнув кулаком по бедру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95