— Не беспокойся, она здесь не останется.
— Конечно, останется, только посмотри на все эти сундуки. Иди поговори с ней. Мне надо переодеться перед встречей с викарием. — Она с легкой улыбкой повернула Себастьяна к конюшне.
Люсьен вздохнул и провел ладонью по лицу. Несмотря на то что он вырвал у нее согласие выйти за него замуж, внутри была пустота. Его женитьба на Сабрине была публичным спектаклем, который они оба одобряли. Ей требовались его титул и общественные связи, а ему было необходимо ее состояние. Но Арабелла хотела большего. Он чувствовал это по тому, как она смотрит на него, по задумчивости в ее глазах, словно ищущих что-то, чего он не может отдать. Что-то такое, что он не осмеливается отдать из страха потрясти ее своей страстью.
Стараясь успокоиться, Люсьен повернул Сатану и поскакал к карете, мягко остановив возле нее коня.
Лайза повернулась, лицо ее просияло.
— Люсьен! Я так рада тебя видеть. Этот глупец отказывается...
— Что ты здесь делаешь? — спросил Люсьен. Его раздражение наконец нашло выход. В любое другое время он был бы рад видеть Лайзу. Но сегодня, когда Боулдер представлял опасность, а Арабелла еще не очень твердо связала себя обязательством выйти за него замуж, Люсьену хотелось бы, чтобы его сестра была где-то еще, но не в Роузмонте.
Лайза выпрямилась во весь рост. Несмотря на свои шесть футов, она вынуждена была смотреть на брата снизу вверх и считала это неудобством, поскольку он частенько на нее сердился. Это по меньшей мере приводило в замешательство. С трудом сглотнув, она умудрилась сохранить на лице улыбку.
— Я приехала в гости.
— Как мило, — сказал он тоном, который давал понять, что думает он совсем иначе. — Ты не догадалась нас предупредить?
— Я написала вам письмо, где сообщала, когда собираюсь приехать.
— И когда же ты отправила это письмо?
Она смахнула снежинку с горностаевой муфты, стараясь не встречаться взглядом с братом.
— Вчера.
— Вчера. Почтой, конечно.
— Возможно.
— Полагаю, оно придет на следующей неделе. Точно, как ты планировала.
Ей достало приличия выглядеть смущенной. Люсьен раздраженно вздохнул:
— Где наша почтенная тетушка?
— В Лондоне, в Уэксфорд-Хаусе.
— И понятия не имеет, куда ты подевалась.
— Конечно, она знает. Я оставила ей записку.
— Как любезно с твоей стороны.
Лайза стиснула руки в кулаки в глубине муфты и ждала. Люсьен не отвечал, и она, взглянув сквозь ресницы, содрогнулась: столько беспощадного гнева было в его лице.
— Люсьен, ты должен понять. Я просто не могла больше этого выдержать.
— Мы разговаривали с тобой раньше, Лайза. Я просил тебя провести всего один сезон. Ты мне пообещала.
— Сезон не начинается уже несколько месяцев.
— Да, но тетя Лавиния хотела привести Уэксфорд-Хаус в порядок. Ты знаешь, что это было частью нашего уговора. Кроме того, она уверяет, что из-за теплой погоды там сейчас на удивление много народу.
— Да, и всем им за восемьдесят, и они считают танцы пустой тратой времени. У тети Лавинии было столько вечеринок с картами, что я готова взвыть от скуки.
— Лайза, я надеюсь, ты была вежлива.
— Насколько это возможно. Я не могу поверить, что ты всерьез защищаешь тетю Л авинию. Ты больше меня терпеть не можешь это сводничество и жеманство. — Она подняла голову и высоким голосом сказала: — Верховая езда так утомительна. Благовоспитанная женщина ездит верхом только по парку и только в хорошую погоду.
— Наша тетя никогда не скажет ничего неразумного.
— Все, что она говорит, общеизвестно. Но это еще не самое страшное. — Лайза поджала губы и сдвинула брови. — «Элизабет, не ходи так быстро. Благородная леди не носится сломя голову, она скользит, как ангел».
Люсьен невольно улыбнулся:
— Как ангел, говоришь?
— Люсьен, это было невыносимо. Она напыщенная пустышка, и я не могла больше ни минуты терпеть.
— У тети Лавинии прочное положение, и она могла бы принести тебе большую пользу, если бы ты слушалась.
— Ты не представляешь себе, каково день и ночь находиться в ее обществе: это как в тюрьме. Она постоянно делает покупки, болтает и наносит визиты. И еще дремлет, хотя с чего бы ей уставать, я не знаю. Она не делает ничего такого, отчего человек утомляется. — Лайза сделала нетерпеливый жест. — Клянусь, это чудо, что я не повыдирала себе все волосы после первой же недели.
— Ты должна вернуться.
— Я знаю, — тяжело вздохнула Лайза. — Но позволь мне остаться по крайней мере до Рождества, и тогда я...
— Нет. — Он повернулся к морщинистому слуге, который выгружал ее сундуки: — Уилсон, грузи сундуки мисс Деверо обратно в карету. Она уезжает.
— Ты не можешь этого сделать! — воскликнула Лайза. Все ее надежды рушились. — Люсьен, пожалуйста, не отправляй меня обратно. — К ее досаде, крупная слеза потекла по щеке. Да пропади все пропадом, она устала, проголодалась и истерзалась мыслями о том, как объяснить суровому брату свой приезд.
В дороге она успокаивала себя надеждой, что, несмотря на недовольство ее бегством из Лондона, он будет по крайней мере рад ее видеть. Они всегда были близки, особенно после смерти отца. Но Люсьен не выглядел радостным. Он выглядел так, словно готов был не задумываясь вышвырнуть ее вон.
Еще одна слеза присоединилась к первой, медленно скатываясь на воротник. Прежде чем Лайза осознала, что она сейчас сделает, у нее вырвалось сдавленное рыдание, и ей не оставалось ничего другого, кроме как расплакаться.
Люсьен выругался себе под нос.
— Прекрати, — резко велел он. Когда в ответ на его приказ раздалось очередное всхлипывание, он вздохнул, протянул руку и привлек сестру к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100