вторая — картина с головой Вандры Прайс и телом Холли. Этот Брэйн — многосторонняя личность. Времени у меня не было, да и не хватило наглости потребовать фотографию у Барбары Фон. Однако Холли упоминала о копии фотографии, которой ее шантажировал Брэйн. Я хотел ее видеть. И дело вовсе не в том, о чем вы наверняка подумали.— Холли, — сказал я, — ну-ка оденься.— Тебя волнует мой вид?— Еще как. Но нам предстоит слетать кое-куда, и ты не можешь ехать в таком виде.— В царство Любви?— Гм. К тебе домой.— Ну ты и чудак. То велишь мне раздеться, то одеться. Сам не знаешь, чего хочешь?Я ухмыльнулся.— Я-то знаю, чего хочу. Но сейчас мне нужно видеть ту фотографию, что тебе прислал Брэйн. Она ведь у тебя дома?— Да. И поэтому мы отправимся ко мне?— Угу.Я на миг задумался. Холли я привез в этот отель именно для того, чтобы она и близко не подходила к своему дому, где она могла попасть в руки громил Мэйса. И мне очень не хотелось везти ее домой из опасения, что за ее домом следят.— Послушай, Холли. Я хочу взглянуть на ту фотографию, но тебе, пожалуй, лучше подождать здесь. Дома тебя могут ожидать неприятности.— Я поеду с тобой, — решительно заявила она. — Сам ты никогда не найдешь ту фотографию. Я ее заперла и спрятала ключ. К тому же мне чертовски надоело в этой конуре.Я покачал головой.— Это может быть опасно, Холли. Зачем тебе лишние неприятности?— Все равно я не скажу тебе, где фотография. Да ты ее и не найдешь без меня. Я еду с тобой.Она не шутила. Вообще-то, если Мэйс выставлял своих громил у дома Холли, их, скорее всего, уже там не было. Если кого они и искали сейчас, так это меня.— Мне это совсем не нравится, — помрачнел я.Она улыбнулась:— Ничего, понравится. Который час?Я взглянул на свои часы:— Шесть. А что?Ее чудесные губы искривились в лукавой усмешке.— Если ты опасаешься, что кто-то нас заметит, может, лучше подождать немного? Пока не стемнеет?— Пока, — в горле у меня опять пересохло, — не стемнеет?— Угу. Меньше шансов, что нас увидят. Через пару часов уже будет темно. — Она помолчала, глядя на меня — сквозь полуприкрытые веки. Потом похлопала ладонью до постели рядом с собой. — Иди сюда, Шелл.— Пожалуй, не стоит.— О, глупенький. Я же тебя не укушу. Неужели ты мне не доверяешь?— Доверяю, конечно.— Я не собираюсь перерезать тебе горло.Я сглотнул.— О'кей, но... — Я не договорил, подошел к кровати и сел рядом с ней. — Может, рискнуть?— Фью! — присвистнула она. Я ее разочаровал — Я имею в виду другое. Явимся в твой дом средь бела дня. Эффект внезапности, а?— Нет, Шелл. Ты был очень мил и помог мне. И продолжаешь возиться со мной. Но ты ведешь себя странно Скажи честно, ты же не думаешь, что я имею какое-то отношение к... к тому... что случилось с Брэйном?Я ответил не задумываясь:— Конечно, не думаю.— Спасибо. — Голос ее был похож на мягкий, нежный шелест.Она протянула руку, словно собиралась потрепать меня по щеке. Но вдруг опомнилась и потуже запахнула свой пеньюар Однако было уже поздно.Она заговорила опять, на этот раз чуть осипшим голосом:— Поцелуй меня, Шелл. Поцелуй меня еще раз. Поцелуй так, как будто этого ужаса и не было.Я наклонился к ней и, не дотрагиваясь руками, прижался своими губами к ее губам. Это совсем не походило на поцелуй Констанцы. Губы Холли были прохладными, мягкими, бархатистыми. Наш поцелуй растянулся на целую вечность. Потом ее руки обвились вокруг моей шеи, и я прижал ее к себе.И этот поцелуй отнюдь не был прощальным. Глава 16 — Холли, — сказал я, — ты прекрасно смотришься в черном.— Если бы ты видел меня в черных кружевах!Я улыбнулся ее отражению в зеркале:— Надеюсь, я доживу до этого.Она была в темной юбке и черном свитере, в которых подбежала ко мне тогда, на следующее утро после убийства. Та же одежда. Но выглядела Холли совсем иначе. Посвежела после долгого сна, ее кожа порозовела и словно светилась. Она закончила расчесывать свои белокурые волосы и сидела за туалетным столиком, вглядываясь в чуть косо висевшее зеркало, потом принялась наносить губной помадой последние штрихи на свои роскошные губы.Она повернулась ко мне и улыбнулась:— Ну вот, как заново родилась.Я молча глазел на нее.— Ну, скажи же что-нибудь, — потребовала она.— Ты красивая, Холли. Ты изумительная.— Так-то лучше, — весело прощебетала она. — Женщины любят комплименты. Ну, давай, говори.— Хватит с тебя.Она сделала вид, что надулась, и вдруг спросила:— Ты готов? Уже давно стемнело.Я поглядел в окно на вечернее небо:— Пожалуй. Ты непременно хочешь поехать со мной?— Непременно. Особенно теперь.Я подошел к ней сзади, наклонился, отодвинул носом ее волосы и поцеловал в шею. Она дернула головой и простонала:— Не надо, Шелл, отстань.Я отстал.— Ты зверь! — воскликнула она.Я улыбнулся:— Пошли. Мы и так уже потеряли уйму времени.Ее фиалковые глаза сверкнули:— Потеряли! Ну и ну! Мне это нравится. Это надо же...— Шучу, шучу, — спохватился я.— То-то же. — Она встала, улыбнувшись.Мы спустились вниз. Я открыл перед ней дверцу «кадиллака», затем обошел машину и сел за руль Меня поразило выражение лица Холли: ее брови насупились, рот приоткрылся.— Шелл, — с придыханием спросила она, — что это?Дрожащим пальцем она показывала на отверстие в ветровом стекле.— Насчет этого не беспокойся, милая.— Но что это? Пулевое отверстие?— Да. Я же говорил тебе, что парни не шутят. Они играют всерьез.Я завел двигатель и отъехал от обочины. Холли придвинулась ко мне вплотную. Когда мы выехали на бульвар Уилшир, она подсказывала мне, как проехать к ее дому на улице Берендо.Внезапно она сказала:— Разве не забавно, Шелл, что я почти ничего о тебе не знаю?— Ты знаешь обо мне столько же, сколько я о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50