— Где?— Во всяком случае, там я их оставил.— Что произошло?— Мне пришлось пристукнуть парней их собственной машиной. Не знаю точно, в каком они состоянии. Но надеюсь, что они сдохли.Он немало удивился:— Что ты с ними сделал?— Пристукнул машиной.— Чем-чем?Трубку я швырнул так, что у него, наверное, едва не лопнули барабанные перепонки.Кряхтя, я влез в машину. Настроение было препаршивым. Я не получил даже удовольствия от причиненных Мэйсу неприятностей. Обычно, занимаясь делом, я знаю, чего хочу. Но это дело было совершенно безумным. Конечно, у меня были кое-какие зацепки и ниточки, однако я не имел ни малейшего представления, куда они ведут. Собранная мною информация подсказывала определенные ответы. Вот только не ясно, какие именно. От этого мне было мало радости. Намеки на ответы крутились в моей черепушке, но никак не складывались воедино. Я остро нуждался в отдыхе, мне бы соснуть минуточек шестьсот. Однако меня не покидало ощущение, что время поджимает. Если я собираюсь найти правильные ответы, делать это следует быстро. Вероятно, мое подсознание пыталось спасти меня, предупредить, что что-то не так. Но что бы там ни творилось с моим подсознанием, у меня было весьма противное чувство, как если бы маленькая мышка бегала по моему позвоночнику.Допив пиво, я бросил пустую бутылку за сиденье, поднял газету и опять стал разглядывать фотографию. В ней, естественно, ничего не изменилось.Вандра Прайс. Что я о ней знал? Любимая женщина рэкетира. Новая звезда «Магны». Новейшая. Только-только вышел ее первый фильм. В киногороде она появилась с год назад. И вот уже красуется на первой полосе лос-анжелесской газеты. По крайней мере, ее голова при взятом напрокат теле. Мне в голову пришла забавная мысль. Вандра оказалась в дурацком положении. Если она попытается отрицать, что на картине изображено ее тело, как, черт возьми, она это докажет? И даже если она станет оспаривать это, ей придется предъявить свое тело — лишь наполовину красивое и только на четверть сексуальное по сравнению с тем, которое считал принадлежавшим ей каждый читатель газеты. Я представил себе кричащий заголовок: «Оладушки» доказывают фальшивость изображения Прайс!" — или нечто подобное.Вполне можно было сказать, что Вандра Прайс попала из огня да в полымя. Глава 19 Некоторое время я продолжал пялиться на лицо Вандры и тело Холли, мысленно перебирая все случившееся с начала этого грязного дела.Роджер Брэйн, живой, саркастичный, подваливший вразвалку к Ирву Сили, Полу Кларку и ко мне; Холли, бегущая от Мэйса и его громил; я, мечущийся кругами и рыскающий со своими вопросами по студии «Магна»; Конни, Барбара, люди, стреляющие в меня и избивающие; кинозвезды, приходящие в нервное расстройство на съемочной площадке, да и все остальное. Я шел тропою шантажа, обнаженных тел и крови вплоть до моих последних размышлений о Вандре Прайс, Гарви Мэйсе и его громилах.Я закурил еще одну сигарету и вдруг сообразил, что, кажется, ухватился за какую-то нить.Глубоко затягиваясь, я приходил во все большее волнение. Я пытался найти изъяны в своей идее и не находил их. Я еще не знал — кто, но я уже понял — как. И отчасти почему. Я с трудом заставил себя сидеть спокойно еще целую минуту, пока мой мозг тикал, как хорошо смазанные часы, и я начал чувствовать себя все лучше и лучше. Я многого еще не знал, это уж точно, но пришло понимание. И я наконец увидел то, что так долго болталось под самым моим носом.Я загасил сигарету, завел украденный «бьюик», сделал разворот и нажал на акселератор.Констанца Кармоча спала — как про это говорят совершенно справедливо — в чем мама родила. Я сам убедился, когда она приоткрыла дверь, выглянула наружу, узнала меня и широко распахнула дверь.— Эй, папочка! — взвизгнула она. — Ну ты и чокнутый! Но я так рада видеть тебя!— Ты простудишься, — прохрипел я.— Ты меня согреешь, Шелл, мой мальчик.— Спасибо, но мне не до того.Тут она заметила, в каком состоянии мое лицо и одежда, и пронзительно вскрикнула. Чтобы убедить ее, что со мной все в порядке, я заговорил:— Сделай мне одно одолжение, Конни.Она хохотнула, и все ее тело пришло в движение. В конце концов она перестала вибрировать и сказала:— Ты правильно сделал, что пришел ко мне.— Нет, — сипло произнес я. — Я по другому поводу. Мне нужна фотография.— Какая еще фотография?— Та самая. Мне она нужна. Обещаю тебе, Конни, я не выпущу ее из рук.— Что в ней такого, чего нет у меня самой? — спросила она, нахмурившись. — Тебе не больно?— Нет-нет. Одолжи мне эту фотографию, ладно? Я ее никому не отдам.Она озадаченно потрясла головой:— О'кей. Но ты, должно быть, чокнулся. Заходи. — Она повернулась и скромно пошла вперед — так, словно на ней было монашеское одеяние.— Нет, — прохрипел я. — Благодарю, но я подожду здесь.Я стоял весь взмокший, хотя и овеваемый прохладным ночным ветерком, пока Конни не вернулась с фотографией. Взяв снимок и увернувшись от ее объятий, я отступил на ярд назад. Однако все равно она была в опасной близости.— Еще одно одолжение, Конни. Позвони Барбаре Фон. Я к ней сейчас заеду.Она пристально уставилась на меня:— У нее тоже есть фотография?— Угу.— Ты собираешь коллекцию?— Вовсе нет. Я просто иду по следу.— Ха! Он идет по следу!— Ха-ха. Так позвонишь?Она глубоко вздохнула:— О'кей, хоть ты и сбрендил, — и захлопнула дверь. * * * Барбара Фон не вышла, когда я нажал на кнопку звонка, а лишь спросила из-за приоткрытой двери:— Мистер Скотт?— Да. Конни звонила вам?— Да. Тишина.Это было неприятно. Я прочистил горло и мягко спросил:— Она сказала вам про фотографию? Вы мне говорили, что Брэйн шантажировал... вы говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50