Что до лошади, то она со свойственной всем, достигшим столь преклонного возраста, философской невозмутимостью как ни в чем не бывало шагала по знакомой дорожке, пока де Вард не остановил ее, схватив вожжи, и не привязал их к кусту. Старушка невозмутимо принялась пощипывать листочки.
Каюзак побежал в чащобу, неся на весу свою пленницу и как-то странно оглядываясь на спешивших следом друзей. Оказавшись на поляне, он внезапно ухмыльнулся во весь рот и, стараясь не повышать голоса, сообщил:
- Друзья мои, сейчас вы увидите первую красотку во всей округе! Черт побери, она настолько пленительна, что и святой бы не удержался от объятий, куда уж мне, грешному!
Рошфор поморщился:
- Каюзак, вы можете обойтись без глупых шуток в столь важный момент?
- Дело так оборачивается, что не могу, уж простите, граф, - настойчиво продолжал Каюзак. - Прикройте глаза, друзья мои, сейчас вы будете ослеплены несказанной красотой нашей пленницы, так что советую поберечься! А ну-ка!
И с этими словами он левой рукой сорвал капюшон с головы ошеломленной монашки. Какое-то время стояло оторопелое молчание. Потом д'Артаньян подхватил:
- В самом деле, красотка великолепна! Особенно пленяет эта ее обширная сверкающая лысина!
- А уж борода до чего хороша! - рассмеявшись, сказал де Вард. - Ничто так не украшает скромную служительницу божию, как густая, нечесаная борода!
Даже Рошфор, особенно сумрачный с утра, не удержался от улыбки.
Их пленница оказалась вовсе не женщиной, а мужчиной лет сорока, с блестящей лысиной и косматой бородой, довольно давно содержавшейся в беспорядке. Он молчал, настороженно бросая по сторонам испуганные взгляды.
- Какова красоточка? - ухмылялся Каюзак. - Я-то сразу почувствовал бородищу, как только зажал рот этой мнимой монашке! Слышал я, что рождается иногда такое вот чудо природы, женщина с бородой, самолично видел такую на ярмарке в Руане, но я уверенности ради проверил его с другого конца, и то, что там нащупал, на женскую принадлежность вовсе не похоже. Разрази меня гром, это доподлинный мужчина! Вот только какого черта он напялил одежду монашки, и что он вообще делает в женском монастыре? Будь ему лет на двадцать поменьше, можно было бы подозревать романтическую интригу, но он что-то не похож на хитроумного влюбленного! Эй ты, прах тебя побери! - и он встряхнул пленника так, что у того громко лязгнули зубы. - Что ты тут делаешь, прохвост? Только не пытайся меня уверить, что тебя зовут сестра Жюстина и ты посвятила себя господу...
Пленник молчал, затравленно глядя из-под густых бровей.
- Черт возьми, некогда разводить с ним церемонии! - воскликнул д'Артаньян.
- Ваша правда, - сказал Рошфор. - Каюзак, поставьте его на грешную землю, но покрепче держите за шиворот, чтобы не вздумал сбежать. Вот так, благодарю... - Он вынул из ножен кинжал и приложил острие к морщинистой шее пленника. - Милейший, у нас нет времени разводить церемонии. Мы - люди решительные и прибыли сюда по делу, не терпящему отлагательств. Оно не вас касается, так что не дрожите, как заяц. Если ответите на вопросы и будете нам помогать, мы о вас забудем, как только добьемся своего...
- Сударь, я ничего не знаю...
Рошфор сделал легкое движение, и остро отточенное лезвие чуть прорезало кожу, на которой выступили крупные капельки крови.
- Остановитесь, я все скажу! - в панике воскликнул пленный.
- Вот и прекрасно. Только извольте говорить потише. Кто вы такой? Ну? Или мне продолжать?
- Николя Бриссон, из Парижа... Скромный печатник...
- Так-так-так... - сказал Рошфор. - Что-то такое припоминаю... Это не в вашем ли заведении, господин скромный печатник, мастерились кое-какие памфлеты, оскорбительные для церкви и ее служителей?
- Поверьте, я тут ни при чем! Мне просто хорошо платили...
- Ну да, примерно так мне и говорили, - кивнул Рошфор. - Но королевские законы не признают такие тонкости смягчающим обстоятельством, и вам стало жарковато в Париже, вы куда-то пропали... И вот где всплыли, оказывается, мэтр Бриссон, подручный изящной словесности... Помнится, вас приговорили заочно. А вы прекрасно проводите время в компании святых красоток...
- Нашли красоток! - фыркнул пленник, пытаясь улыбнуться с опаской. - Клянусь богом, тут не найдешь ни одной, способной прельстить даже утомленного долгим воздержанием мужчину. Стары и страшны, как смертный грех, все поголовно. Одна аббатиса еще ничего, но она предпочитает блудничать с какой-то красоткой из Парижа, которая в обмен на постельные услуги вертит ею, как хочет, распоряжается в монастыре, как у себя дома, постоянно проворачивает какие-то делишки... Вот и сейчас... - Он спохватился и умолк.
- Мэтр Бриссон, - сказал Рошфор бесстрастно. - У вас есть два пути. Если вы нам поможете, я о вас забуду навсегда. Если нет - мы прихватим в Париж и вас, а уж там вы до конца жизни будете обеспечены крышей над головой и кровом за счет казны. Хотя, должен сознаться, ни то, ни другое особой роскошью отличаться не будет... Итак? Вы не какой-то там разбойник, вы человек грамотный, причастный к высокой литературе, пусть и в качестве печатника, значит, должны обладать развитым воображением... Неужели вас привлекает Бастилия?
- Упаси господи! - с искренним ужасом воскликнул Бриссон.
- Тогда развязывайте язык.
- А вы... вы правда...
- Слово дворянина. Как зовут эту верную подругу аббатисы?
- Катарина.
- Опишите ее.
- Ей лет двадцать пять - двадцать шесть, темноволосая, глаза голубые, носик слегка вздернутый... Очень красивая...
- Обратите внимание, д'Артаньян, - сказал Рошфор глухо. - Ее отчего-то привлекают только те имена, что начинаются на букву "К".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120