- поднял брови его величество. - Да ее же вышвырнули отсюда, блудливую кошку! Зачем вам эта шлюха?
- Тысяча извинений, ваше величество, но я имел в виду мою Анну, миледи Кларик, образец чистоты, добродетели и красоты...
- А, ну это другое дело! Мы немедленно пошлем за ней гонцов, и я велю ей выйти за вас замуж немедленно. Кардинал Ришелье вас обвенчает... не правда ли, кардинал?
- С превеликим удовольствием, ваше величество, - сказал Ришелье, кланяясь. - Наш отважный д'Артаньян это вполне заслужил...
Король, дружески улыбаясь, воскликнул:
- А потом мы все вчетвером отправимся в какой-нибудь кабачок вроде "Головы сарацина" и выпьем там как следует...
- Если мне будет позволено поправить ваше величество, я предложил бы "Сосновую шишку", - сказал д'Артаньян. - Туда как раз завезли испанское вино, и колбасы там недурны...
- Ради бога, ради бога! Подождите минуточку, я сейчас повешу вам орден на шею, чтобы вы выглядели еще достойнее...
Он повернулся было к секретеру, но вместо этого схватил д'Артаньяна за шиворот и принялся ожесточенно трясти, крича:
- Сударь! Сударь! Сударь!
В одно мгновение бесследно исчезли и одна из роскошных зал Лувра, и король с королевой, и кардинал, а вместо этого обнаружился Планше, без особых церемоний трясший д'Артаньяна за ворот и тихо звавший: "Сударь! Сударь!" Однако прошло еще какое-то время, прежде чем гасконец окончательно уяснил, что высший орден Франции и маршальский жезл, равно как и решительная расправа короля с неверной супругой были лишь предрассветным сном, а на самом деле он лежал сейчас на кровати в гостинице "Кабанья голова" - почти полностью одетый, скинувший только сапоги и камзол.
Прежде всего он схватился за шею - но подвешенный на тонком ремешке мешочек с двумя подвесками был на месте, он только съехал под левый бок из-за того, что ремешок был чересчур длинный...
Отчаянно моргая, д'Артаньян всецело вернул себя к реальности, успев еще мимолетно пожалеть о привидевшихся в столь приятном сновидении наградах, коих ему во всамделишной жизни вряд ли дождаться с этаким-то королем, обязанным своим прозвищем не высоким качествам характера, а исключительно знаку зодиака...
- Что-то случилось? - спросил он озабоченно, видя удрученное лицо Планше, и, не теряя времени, вскочил с постели, принялся на всякий случай - вдруг придется срочно куда-то бежать? - натягивать сапоги. - Да не молчи ты!
От одежды Планше на три фута вокруг несло промозглой речной сыростью, а глаза были красные - похоже, нынче ночью верный слуга вообще не улучил минутки вздремнуть.
- Кажется, дела не особенно хороши, сударь, - сказал Планше. - Быть может, даже и плохи...
- Черт побери, это ты от англичан нахватался этих словечек! - вспылил д'Артаньян, натягивая камзол и через голову надевая перевязь со шпагой. - Это от них только и слышно: "Боюсь, он умер..." "Предполагаю, дела не особенно хороши..." Брось эти их ухватки и объясни все толково, как подобает французу!
- Слушаюсь, сударь... Так вот, когда вы уплыли, я направился поискать словоохотливого собеседника, а где его лучше всего искать, как не за выпивкой? Понимаете ли, бал в королевском дворце - это не только залы, где веселятся господа. Это еще и превеликое множество слуг, как дворцовых, так и тех, что прибыли с господами. А значит, слетелись, как мухи на мед, и торговцы с разной снедью и вином... Вы мне приказали не жалеть денег, и я старался...
- Короче! - взревел д'Артаньян.
- В общем, сударь, мне быстро удалось выведать, что двух наших соперников, то бишь господина Атоса и Гримо, посадили в один из винных подвалов, к тому времени уже опустевший. Винные подвалы, сударь, строят надежно и запорами снабжают изрядными... Как только я это выяснил, тут же постарался пробраться как можно ближе. И мне удалось - это все-таки не тюрьма, а обыкновенный подвал, так что я с парочкой новых приятелей поместился совсем близко от входа, и мы все вместе выпивали понемножечку, то есть, с точки зрения стражи, выглядели вполне благонамеренными людьми, занятыми абсолютно житейским делом...
- Короче!
- Короче некуда, сударь, я как раз перехожу к главному... Сидели мы, стало быть, поблизости от лестницы в подвал, выпивали, как приличные люди, - и вдруг появился некий англичанин, по виду из благородных, и звали его капитан Паддингтон.
- Он что, тебе представился? - фыркнул д'Артаньян.
- Да нет, конечно, с чего бы вдруг? Просто стражник начал ему докладывать: мол, вы уж простите, капитан Паддингтон, что я вашу милость вызвал с бала, но дело в том, что этот самый схваченный француз, тот, что выглядит дворянином, все время выкрикивает ваше имя и твердит, чтобы мы вам передали слово "Пожар", иначе, дескать, всем вам - это стражник ему говорит - головы поотрубают, как пить дать... Капитан этот, как услышал про "Пожар", тут же кинулся в подвал - и, пары минут не прошло, вышел оттуда с обоими нашими заключенными. Я так понимаю, этот капитан Паддингтон - из людей герцога Бекингэма, а слово это было у них заранее обговоренным паролем на случай какого недоразумения...
- Клянусь небом, мне и самому так кажется, - сказал д'Артаньян. - И что было дальше?
- Этот самый капитан Паддингтон увел Атоса прямехонько во дворец. Прошло совсем немного времени, и все они выскочили оттуда, как сумасшедшие - герцог Бекингэм, Атос с ним, Паддингтон, еще несколько человек, надо полагать, из свиты герцога. Кинулись на герцогскую барку и отплыли, хотя на реке стояла тьма-тьмущая... Ну, я не растерялся, нашел лодку - их там множество стояло, наемных - и велел плыть за баркой, заплатил ему с ходу столько, что он про вопросы забыл...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120