То есть они только одеты как солдаты и конные гвардейцы, но я узнал сразу двух королевских мушкетеров, не помню их по именам, но видел обоих на дворе у де Тревиля в синих плащах... Есть такое подозрение, что и остальные тоже или уж большая их часть...
"Ничего удивительного, - подумал д'Артаньян. - Она призвала себе на помощь в первую очередь де Тревиля, кого же еще? Печально, когда два гасконца противостоят друг другу со всеми присущими гасконцам хитроумием и волей, но ничего не поделаешь..."
- И что они?
- Всех въезжающих тщательно осматривают. Я своими глазами видел, как остановили молодого дворянина со слугой, ехавших верхами. К ним подошел какой-то субъект, потом шепнул на ухо командиру, что это не те, и их отпустили с подобающими извинениями, объяснив, что ловят переодетых разбойников... Нет никаких сомнений - это для нас теплую встречу приготовили...
- Ну что же, - сказал д'Артаньян. - Посмотрим, насколько далеко простирается их хитроумие... На тебя не обратили внимания?
- Ни малейшего. Я вошел в ворота, потом сделал вид, будто напрочь забыл о чем-то, и вышел назад. Один, да еще пеший, им никак не интересен.
- Не пойти ли нам поодиночке и пешком? - вслух подумал д'Артаньян. И тут же ответил сам себе: - Нет, рискованно... Хоть я и перепачкался, как черт в аду, все же видно, что дворянин, да и шпагу не спрячешь, а идти в Париж без оружия еще опаснее... Нет уж, будем поступать строго по моему плану... Пошли.
Планше с сожалением оглянулся на лошадей, привязанных к дереву поодаль от дороги:
- Так и бросим, сударь? Отличные кони...
- Что поделать, - сказал д'Артаньян, широкими шагами направляясь в сторону Сены. - В лодку их не возьмешь... Вот кстати, мне пришло в голову, пока ты ходил на разведку... Думается, даже если тот конюх и расслышал, что я кричал про Пале-Кардиналь, вряд ли хозяева явятся требовать плату за угнанных лошадей...
- Это почему, сударь?
- Я вспомнил, что Шантильи лежит в самом центре владений принца Конде. Вполне может оказаться, что кони принадлежали дворянам из его свиты. Гордость им вряд ли позволит брать кардинальские деньги... а впрочем, как знать. Пошли?
Они спустились по обрыву к воде, где в лодке прилежно ждал ее хозяин, удерживаемый на месте не столько щедрым задатком, сколько еще более щедрым окончательным расчетом, который должен был наступить лишь по достижении цели. Д'Артаньян первым прыгнул в пошатнувшийся утлый челнок, следом забрался Планше, и лодочник немедля оттолкнулся веслом от берега, принялся усердно выгребать против течения.
Не побывай д'Артаньян в Лондоне, где добираться в Хэмптон-Корт пришлось на лодке, ему ни за что не пришла бы в голову эта идея. Однако именно это обстоятельство позволяло надеяться, что противнику ни за что не придет на ум искать гасконца на реке. Насколько знал д'Артаньян, у парижских дворян совершенно не было привычки передвигаться по Сене вдоль - разве что при срочной необходимости нанимать лодочников и пересекать реку поперек. Его хитрость была настолько необычной для Парижа, что могла и завершиться успешно...
Луны еще не было, но ночь выдалась ясная, и д'Артаньян во все глаза смотрел по сторонам. Слева показались ворота Конферанс - но на самом берегу не видно людей, тишина и покой... Сад Тюильри. Лувр, где для этого времени горит необычно много огней... Ну конечно, король то ли собирается только отбыть оттуда в ратушу, то ли отбыл совсем недавно, сегодня во дворце спать никому не придется, Мерлезонский балет - надолго...
Они проплыли под мостом Барбье, справа показалась темная мрачная громада, таинственная и зловещая, - Нельская башня, где триста лет назад молодая королева Франции Маргарита Бургундская и две ее сестры устраивали разнузданные ночи любви, не подозревая, как близка месть разгневанного короля. Показалось, что от нее веет каким-то особенным холодом. Лодочник, приналегши на весла, покосился на д'Артаньяна и пробормотал:
- Вы б, сударь, перекрестились за нас за всех, а то у меня обе руки заняты... Говорят, иногда являются. И Маргарита, и Бланш де Ла Марш, и Жанна де Пуатье, стоят у самой воды, улыбаются, руками манят да зовут нежными голосками... Только никто из рискнувших пристать дураков не возвращался...
"Да, Людовик Десятый - это вам не Людовик Тринадцатый, - подумал д'Артаньян. - А впрочем, посмотрим. Просто так рта история закончиться не может..."
Планше торопливо перекрестился и зашептал молитву. Д'Артаньян легкомысленно фыркнул.
- Это вы зря, сударь, - буркнул лодочник, еще сильнее взмахивая веслами. - Говорю вам, частенько стоят... У самой воды... Все они трое... И никто не возвращался...
- Ну, мы же не собираемся приставать... - сказал д'Артаньян.
- Все равно, кто их знает...
"Простая твоя душа, - подумал д'Артаньян свысока. - Знал бы ты, что на твоем дряхлом челноке плывет сейчас судьба еще одной королевы Франции, оказавшейся столь же невоздержанной в любовных делах на стороне, - и забыл бы про трехсотлетние привидения..."
Вскоре показалась еще одна женщина, тоже неживая, но гораздо более безобидная, чем рекомые призраки давным-давно истлевших распутниц, - Самаритянка< В начале XVII века на Новом мосту была построена водовзводная машина для подачи воды в королевские дворцы. В обиходе ее называли Самаритянкой - поскольку здание было увенчано скульптурным изображением евангельской сцены встречи Христа с самаритянкой, давшей ему напиться >. Лодка прошла под Новым мостом.
Д'Артаньян впервые плыл по Сене вот так, ночью, да еще на всем почти ее протяжении в городской черте, - и оттого Париж, видимый с совершенно непривычной точки зрения, казался чужим, незнакомым, загадочным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120