После трапезы убрали посуду, зажгли фонари, и все монахи разошлись, оставив наших путников одних в келье.
- Который день мы здесь находимся? - спросил Танский монах.
- Ровно три дня! - ответил Сунь У-кун. - Завтра к вечеру будет четыре.
- За три дня сколько бы мы успели пройти, - вздохнул Танский монах.
- Зачем считать? - остановил его Сунь У-кун. - Завтра же тронемся в путь!
- Вот это правильно, - обрадовался Танский монах. - Хоть я и не совсем выздоровел, а двигаться надо.
- В таком случае, - сказал Сунь У-кун, - позволь мне сегодня ночью изловить злого оборотня.
Танский монах сильно встревожился.
- Какого же еще оборотня ты вздумал изловить? - с неподдельным ужасом спросил он.
- В этом монастыре завелся хищный оборотень, - спокойно ответил Сунь У-кун, - вот я и решил избавить от него здешних монахов.
- Брат мой! - укоризненно произнес Танский монах. - Как можешь ты помышлять о поимке оборотня, если я не совсем еще оправился от болезни? А вдруг у этого оборотня чары окажутся сильнее твоих, и ты его не одолеешь, тогда мне останется лишь погибнуть, не так ли?
- Плохо ты обо мне думаешь! - рассердился Сунь У-кун. - До сих пор я на всем пути всегда одерживал верх над злыми духами-оборотнями. Видел ли ты хоть раз, чтобы я потерпел поражение? Стоит мне лишь приложить руки, как я сразу же выхожу победителем!
Но Танский монах продолжал отговаривать его.
- Брат мой! - умолял он. - Вспомни мудрое изречение: «Коль случай есть, ты бедным помощь окажи, а где пощады просят - пощади! Все лучше сердцем управлять, чем волю дать ему! Чем в спор пускаться злобный, достойнее сдержаться!».
Великий Мудрец, видя, что Танский монах всячески отговаривает его от намерения покорить злого оборотня, рассказал ему всю правду.
- Наставник! Вот что я скажу тебе. Оборотень поселился в монастыре и пожирает людей!
- Кого же он сожрал? - упавшим голосом спросил Танский монах, испугавшись не на шутку.
- Мы находимся здесь всего три дня, а за это время он сожрал уже шестерых послушников.
- Какой ужас! - содрогнулся Танский монах. - Недаром говорят: «Когда заяц помирает, даже лисица горюет!». А уж если животные горюют друг о друге, то людям само небо велело сокрушаться о погибших! Этот оборотень пожирает монахов. А я ведь тоже монах. Ладно, отпускаю тебя, только смотри будь осторожен!
- Об этом говорить не стоит! - обрадовался Сунь У-кун. - Мне бы только добраться до этого оборотня, - я с ним разделаюсь!
И, несмотря на поздний час, Сунь У-кун велел Чжу Ба-цзе и Ша-сэну зорко охранять Танского монаха, а сам, хихикая от радости, выскочил из кельи настоятеля и направился прямо к храму Будды. В небе сверкали звезды, но луна еще не взошла. В храме было совсем темно. Сунь У-кун раздул священный огонь, зажег хрустальные лампады и начал бить то в барабан, то в колокол. После этого он встряхнулся и превратился в подростка-послушника лет двенадцати. На нем была узкая рубаха из желтого шелка, а поверх - длинное монашеское одеяние из белого холста. В руках он держал «деревянную колотушку-рыбу», стучал в нее, а сам читал нараспев какую-то сутру. Прошло время первой стражи, но никто не появлялся, и кругом все было тихо. Наступила вторая стража, взошла луна в ущербе, и вдруг в храме послышалось завывание ветра.
Ну и ветер это был! Вот послушайте:
Темнота покрыла небо,
Словно черной, плотной тушью.
Ничего кругом не видно
В облаках волнистой мглы.
Грозно дунул вихрь летучий,
Закрутил он пыль сначала,
А потом валить на землю
Стал могучие стволы.
Тьма зловещая сгустилась,
Замигав, померкли звезды,
И луна багрово светит
Сквозь дремучий бурелом,
И Чан-э, луны богиня,
Солошу в объятьях держит,
Чтоб, упав, не поломало
Землю огненным стволом.
И нефритовый зайчонок
На луне в тревоге скачет,
Плачет, что найти не может
Таз волшебный для лекарств,
А испуганные духи
Девяти светил небесных
Спешно закрывают двери
Девяти небесных царств.
И правители-драконы
Четырех морей великих,
Содрогнувшись, все ворота
Поспешили запереть.
Духи храмов растеряли
Всех служителей усердных.
В небесах, на тучах старцы
Не решаются лететь.
И в чертогах Преисподней
Царь Янь-ван напрасно кличет
Устрашителя-владыку
С лошадиной головой.
Судьи адские в тревоге
Разбежались, каждый ловит
Вихрем сорванную шапку,
С перепугу сам не свой.
До того разбушевался
Ураган, что камни стонут,
На верхах Куньлуня скалы
Своротил с железных жил,
В реках воду взбаламутил,
Влагу выплеснул в озерах
И, стеною вздыбив волны,
Дно морское обнажил.
Не успел пронестись ураган, как вдруг весь храм наполнился ароматом орхидей и мускуса и послышался нежный звон яшмовых подвесок. Сунь У-кун насторожился, поднял голову и стал всматриваться. Ба! Да это была настоящая красавица, которая шествовала прямо к алтарю Будды. Сунь У-кун стал нараспев читать сутру, притворясь, что не замечает деву. Красавица подошла к нему, нежно обняла и спросила:
- Что за сутру ты читаешь, блаженный отрок?
- Ту, что должен прочесть по обету, - ответил Сунь У-кун, ничуть не смущаясь.
- Но ведь все уже давно спят, отчего же ты бодрствуешь? - спросила дева.
- Как же мне не читать, ведь я дал обет! - отвечал Сунь У-кун, словно оправдываясь.
Красавица еще крепче обняла его и поцеловала в губы.
- Пойдем со мною на задний двор! Там мы с тобой позабавимся, - предложила она, пытаясь увлечь за собой послушника.
Сунь У-кун нарочно отвернулся, чтобы подзадорить оборотня, и сказал:
- Ты, видно, ошиблась во мне!
- А ты умеешь гадать по лицу? - перебила его дева.
- Да, кое-что смыслю в этом, - ответил Сунь У-кун.
- Ну, так отгадай, кто я такая!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187