— Цыц, женка! — остановил воевода. — Кому ты речи те разнесла?— Молчала, боярин.— А кто Михайлу побил, когда он в остатный раз от тебя из корчмы шел? За что побили?— Не ведаю, воевода-боярин. Я не пособница делу такому! Может, Никитка… — несмело высказалась вдова.— Кто он?— Стрелецкий десятник Никита Петух.— За что он его — за злодея, за Стеньку?— Не ведаю, князь боярин, а чаю, что за меня он сдуру. Ирнит. Ирнит — ревнует.

Чудится малому, что князь Михайла Семеныч ходит ко мне по женскому делу. Он грозился: сломаю, мол, князю ноги. Да чаяла, зря он, Никитка, грозится и не посмеет на князя… — неуверенно сказала вдова.— Где твой Петух?— Не ведаю, князь воевода… Петух — он не мой…— Бабкин, верно, Петух?! И побил князь Михайлу за бабку?! Таковы Петухи!.. — перебил боярин. И вдруг, изменившись, резко добавил: — Не за Михайлу пытать тебя стану. Михайла здоров и сам за себя отплатит. Бог даст, через три дня все шишки свои забудет… Толк не об том: Петух твой, я слышал, разинский вор и подсыльщик и ныне назад ко злодею убег. За то тебе стать под пытку.Женщина задрожала.— Воля твоя, боярин, жги, мучай… Мне жизнь не мила без мужа. Разин Стенька, злодей, моего стрельца сказнил, а самое пусть боярин замучит… Бери, твоя власть!..— Вижу, на дыбу не хочешь. Скажи добром: какие вести Петух повез ко злодею?— Помилуй, боярин, да нешто он скажет мне! Аль не знает, за что вдовею!.. Кабы знала, что он ко злодею собрался, он тут бы был, у тебя. Аль я дороги в приказ не знаю?! Аль мужа память не чту?! В глазах стоит мужняя голова, отсеченная топором, ночи не сплю!.. Братцу твому Михайле Семенычу в ножки готова упасть за то, что хочет сгубить злодея… — заговорила громко и горячо стрельчиха.Марья знала, что воевода тащил к расспросу бежавших из Яицкого городка стрельцов и прочих людей, видя в них атаманских подсыльщиков. По совету бабки в первые дни сказалась она прибывшей не из Яицка, а из Красного Яра, чтобы избегнуть расспроса в Приказной палате. Так стала она немою сообщницей разинского подсыльщика Никиты. Она и рада была бы ему отплатить за насилие, но молчала из боязни за себя. В первый раз сказала она воеводе о казни мужа и сама испугалась, но воевода был озабочен своим.— Все врешь! — остановил он стрельчиху. — Брат воеводский — царю не ослушник! Смехом он говорил то нелепое слово. Полюбилась, должно быть, ему ты — и все. Вот и хотел он тебе угодить да любовную хитрость умыслил: про то, что побьет вора, сказывать вслух, чтобы тебе стать милее, а ты и поверила сдуру!— Так что ж, князь Михайла Семеныч меня обмануть приходил? — растерянно спросила стрельчиха. — На что же ему далось меня обмануть? Али сердце мое не довольно болело?! За что же я бога молила о здравии князя Михайлы! Я мыслила: он изо всех бояр самый смелый — дерзнет на злодея. А он для забавы, лишь языком потрепать, чтобы с блудной бабенкой потешиться? На то, знать, и сабельку носит?!Злобная ненависть Марьи к Разину не вызвала в воеводе сомнений. Горячность ее убедила боярина в правде ее слов. Он испугался того, что Михайла может стать нарушителем царской воли, но если бы в самом деле вдова дерзнула помыслить на атамана, — кто может быть виноват, что помстилась гулящая женка!Прозоровский взглянул на нее.«И обличьем взяла, и станом пригожа стрельчиха», — подумал он.— Коли тебе за мужа помститься охота, то не жди за себя иных отомстителей, — сурово сказал боярин вдове.— Что же, самой, что ли, с саблей мне выйти?! — дерзко спросила вдова.Но боярин не возмутился.— Сабля — не женское дело… Сумела ты брата Михайлу пленить красотой, сумей вора прельстить. В том женская сила твоя. Бражники все казаки. И Стенька, как все, по корчмам небось ходит, вино пьет. Государь даровал ему милость, да от корчмы и отравного зелья кто пьяниц блюдет?! Упился да сдох — и бог судья вору. Не станем жалеть!Марья смолчала, но волненье ее можно было увидеть по вспыхнувшему румянцу и частому дыханью. Глаза ее блестели, как в лихорадке…— Дозволишь домой идти, воевода-боярин? — спросила она дрогнувшим голосом, и воевода понял, что стрельчиха решилась на месть…— Иди с миром, — сказал Прозоровский. — Да про брата Михайлу ты думать забрось…По ночному городу Маша шла как в угаре, не чувствуя ног. Мысль, которую ей подсказал воевода, палила ей сердце и печень.«Пойду стречать его на бую. Пойду! — возбужденно мечтала она. — Приоденусь, брови сурьмой наведу, набелюсь, нарумянюсь. Заманю его, напою вином. Чай, захочет выпить с похода… Захочет! В Яицком городе говорили, что бражник… Придет! Обойму, приголублю злодея, ласки ему напоследок не пожалею… А там надсмеюсь!.. Увижу, что встать не может, — скажу: „Конец тебе, атаман-губитель! Пуля тебя, колдуна, не берет, ни сабля. Царское сердце околдовал ты и милости царской дождался… Бояре простили тебя. Да я, Машка, тебя не простила! Стрелецкая вдова повдовила твою казачку… Сладко собачьей-то смертью издохнуть?!“ Я зелья найду! Хитер воевода: брата, вишь, не пошлет, а женке греховные помыслы в сердце разжег! Потом, мол, не мой ответ, а я-то схвачу злодейку-колдунью, по царскому Уложенью, да вместе с зельем отравным ее на костер! И заботы не станет! А я и того не страшусь! Ничего не страшусь!..» — разгорелась Марья…— Христос с тобой, воротилась!.. А я и назад уж не чаяла ждать… Час-то поздний. Вторые, чай, петухи кричали, — встретила Марью старуха. — Постеля открытая ждет. Ложись. А я у тебя посижу…— Утре, бабушка, утре про все расскажу. Ныне спать! — сказала вдова, уже скидывая одежу, не в силах ни думать, ни говорить ни о чем, кроме своего жгучего замысла… На русской земле Степан Тимофеич не спал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180