Сидя на палубе, молча глядел он в темную воду залива, которая едва колыхалась легкой волной, и думал о том, что нелегко будет прорваться в Волгу. Он считал, что сделал ошибку, направившись к Четырем Буграм, к устью Волги, что было вернее и легче пройти через Красный Яр в Ахтубу и при попутном ветре проскочить в верховья, хотя бы на малых челнах, покинув большие струги воеводам в добычу. Сейчас уже обмануть астраханского воеводу было немыслимо. Если стрельцы не пошли догонять их в море, то, значит, решили ждать в устьях.С боем идти через Астрахань Разин сейчас не решался. Ломить через степи на Дон было тоже опасно в столь малом числе. Он не показывал казакам своей озабоченности, поддерживал их веру в то, что нужно всего два-три дня отдохнуть, но в душе знал, что от гибели может их спасти только какая-то необычайная выдумка, хитрее той, какая выручила в бою с Менеды-ханом…Среди ночи послышались с моря крики дозорных и тотчас же стихли. Потом к атаманскому стругу на веслах направились два челнока. Тимошка Кошачьи Усы за своим челноком привел двоих московских стрельцов, сказавших, что привезли атаману грамоту. Их впустили на струг.— Чья грамота? — спросил стрельца Разин.— Князь воевода стольник Семен Иванович сказывал — царская, — отозвался тот, подавая столбец с висячей печатью.Митяй Еремеев при свечке с трудом читал вслух:— «…а буде он, Стенька Разин с товарищи, в старом их воровстве нам, великому государю, вины свои принесут и крест поцелуют да вам, астраханским воеводам, боярину Ивану Семеновичу с товарищи, пушки, и струги, и ясырь отдадут, и мы, великий государь, прежние их вины им отпустим. Идти им на Дон и селиться там вольно, а жить им, Стеньке с товарищи, по станицам тихо, без грабежу и обид…»— Постой-ка, Митяй, не спеши… Ну-ка, сызнова. Я что-то в мысль не возьму, мудрено!.. — перебил чтение Разин.Еремеев читал все с начала.— Стало, что же, нам государь Алексей Михайлыч вины отдает? — удивленно спросил атаман. — А чего воевода сказать велел? — обратился он к посланному с грамотою стрельцу.— Стольник Семен Иваныч князь Львов велел сказать, чтобы ты всяко дурно оставил да без опаски, без бою шел в Волгу да выше города в Болдином устье стал со стругами. А когда хочешь мирно жить, то со мной пятерых своих лучших людей послал бы на струг к нему, и те стрельцы за все войско твое принесут государю вины и крест поцелуют…Царская милость озадачила Разина: что могло означать прощение прежних вин?«Караваны грабили, казнили стрельцов, воеводу стегали плетьми, город взяли… — напряженно думал Степан. — Неужто за то даровал государь прощение, что шаха персидского войско побили? Неужто мы в том заслужили царю? Али пущего забоялись нас бояре? Может, того и страшатся, что станет расти казацкая держава от Буга до Яика, затем и хотят привести нас к миру?! В Москву заглянуть бы единым глазом да помыслы их проведать!.. Обманом ли взять хотят?.. Ты, мол, крест поцелуй, отдай пушки, а там тебя и в борщ… С них и станется, право!.. Стрелец говорит, что четыре приказа московских стрельцов посадили в струги поджидать нас с моря… Куды, к чертям, с четырьмя приказами биться?! Да шведов, да англичанцев прибрали в начальные люди…Скажем, в Астрахань мы придем. Посмотрят на нас воеводы: «Ну и воины! Ну и народ! Не казаки — убогие старцы с паперти: кожа да кости! А те вон — желты, в лихорадке маются, те — хромые, язвы да раны на всех… Куды страшное войско!» Да вышлют на нас московских стрельцов. Ведь с экой-то силой нам ныне не сдюжить! Знать-то, хитрость нужна!.. — Разин вдруг встрепенулся. — А, черт вас дери, обхитрю!..»— Сережка-а! — вдруг неожиданно зычно и нетерпеливо позвал среди ночи Степан.
В тихом заливе, где находился митрополичий учуг, с утра поднялся шум, говор, крики. Небывалые паруса развертывались и расцветали над казацкими кораблями, пестрые флаги развевались на мачтах, с бортов спускались богатые цветные ковры, парча, сукна, бархат… Один перед другим выхвалялись богатством и красотою убранства струги.Сами казаки напяливали на себя нахватанное во дворцах непривычное персидское платье. Шелковые шаровары шахских жен, захваченные в гаремах, чалмы из пестрых платков, пышные кафтаны персидских вельмож — все шло на одежды. Разинцы не узнавали друг друга в необычайном одеянии, сталкивались, громко смеялись, возбужденно кричали:— Берегись-ка, бояре, персидские пугала лезут!— Ванюха! Да ты не в бабье ли оболокся?! Ну, к шаху попал бы — тебя и тотчас бы в гарем засадили!— Петяйка! С такими-то рукавами тебя в огороде поставить, пугать воробьев!— Дывысь, атаманы, чи я, чи не я? Як домой возвернусь, то жинка меня оглоблей погонит!Пятеро казаков, выбранных для крестного целования, были сытые и здоровые с виду. Сам Степан осмотрел их наряды, прежде чем отправить своих послов к воеводе. Небольшой челнок, в который их посадили, был разукрашен в шелка. На саблях у них сверкали алмазы. В дар воеводе Львову Разин послал «за добрые вести от государя и князю в почет» драгоценную саблю с золотыми насечками, изукрашенную рубинами, перстень с голубоватым крупным алмазом и ковер.
Караван стругов шел к Астрахани с попутным ветром.Казачьи знамена были развернуты. Горделиво вздулись цветные шелковые и даже парчовые паруса. Никогда еще море не видело таких нарядных стругов, разукрашенных лентами и коврами.Разин расспрашивал астраханских стрельцов, каковы воеводы, вызнавал их нрав, имена. Припомнив посольство к кочевникам в степи, атаман обучал казаков, как разложить подарки, выкрикивая:— Перстень злат, лал смарагд, округ девять жемчужин.— Ковер самотканый, трухменского дела, цвет вишнев с бирюзой, узор — листья да птицы, двадцать пять аршин на двадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180