«Мне везет! – сказал он про себя. – Ставлю три франка, что с первого захода нашел гнездышко нашей птички».
Он стал внимательно разглядывать дворец. Это было величественное сооружение, окруженное садом: фасад его выходил в пригород, а тыловая часть, еще более роскошная, на проспект Габриэль.
Не могу сказать, отчего Саладен подумал:
«Совсем близко от дворца Прален, где некогда один герцог убил герцогиню».
Когда он мысленно произносил это, его толкнул какой-то прохожий.
Саладен, как человек осторожный и вежливый, снял шляпу и посторонился. Толкнувший же его господин даже не соизволил извиниться. Это был высокий смуглокожий мужчина, а в его черных волосах и бороде уже проскальзывала седина.
Многие скажут вам, что богатого можно узнать независимо от одежды и прочих внешних признаков, включающих в себя, например, благородство облика и манер. Более того, неуловимый признак, похожий скорее на цвет или запах богатства, очень часто представляет собой полную противоположность благородству.
Саладен готов был держать пари на что угодно, что этот смуглый человек является по меньшей мере миллионером.
А тот вошел на аллею, расположенную прямо напротив великолепного дворца, и спрятался среди деревьев с неуклюжестью старого мужа из комедии, который выслеживает неверную жену так, что всем видны его хитрости, шитые белыми нитками.
Саладен никоим образом не был романтической натурой; поэтому он отверг слишком уж удобную версию, что этот человек мог быть тем пресловутым герцогом, что дал ему монетку в двадцать франков у выхода из Ботанического сада на улицу Кювье. Слишком уж невероятной казалась такая удача – сразу стать свидетелем драмы, которая так удачно замутила бы воду, где он собрался ловить рыбу.
Тем не менее в нем пробудились смутные воспоминания: он был уверен, что человек у выхода на улицу Кювье, человек, предложивший награду полицейским агентам за розыски Королевы-Малютки, иными словами, герцог де Шав, нынешний муж Глорьетты, имел такой же смуглый цвет лица и бороду черную, как смоль.
Саладен невольно повторил про себя, но на сей раз с жестокой улыбкой:
«Совсем близко от дворца Прален, где некогда один герцог убил герцогиню!»
XXII
ГЕРЦОГ ДЕ ШАВ
Прошло довольно много времени. Круглые глаза Саладена пожирали аппетитное блюдо, выставленное в окне соседнего ресторана, но он был слишком осторожен, чтобы упустить подобный шанс из-за воплей обезумевшего желудка. Поискав взглядом какого-нибудь булочника с лотком поблизости от дворца и никого не обнаружив, он стоически решил не поддаваться чувству голода, оставаясь на своем посту.
Разумеется, он исходил из весьма неясных соображений. Отправной пункт был таким: сомнамбула с улицы Тиктон сказала ему только, что некая знатная дама готова заплатить значительную сумму, дабы разыскать грошовый браслетик. Было названо одно имя – молодого графа Гектора де Сабрана. Что до самой знатной дамы, то у Саладена не было ни малейших оснований предполагать, будто это именно ее дом; если же он действительно стоял у дверей ее дворца, то это еще не означало, что хозяйкой является именно Глорьетта – иными словами, госпожа герцогиня де Шав.
С другой стороны, встреча с предполагаемым миллионером, толкнувшим Саладена, имела значение лишь в том случае, если расположенный напротив дворец действительно принадлежал чете де Шав.
Это напоминало порочный круг.
Однако Саладен, по мере того как минута проходила за минутой, ощущал растущее и крепнущее убеждение, что это именно так. Он мог сколько угодно злиться на самого себя и повторять, что надежду нельзя подкрепить никаким реальным фактом – это была уже не надежда, а почти уверенность.
Граф Гектор отпустил свою карету у ворот дворца примерно в полдень. На соседних часах пробило два удара.
Саладен решительно произнес:
– Проведем здесь ночь, если нужно. Время у нас есть.
И он добавил мысленно:
«У моего черного миллионера терпения не хватило: ему надоело сторожить».
На аллее действительно никого не было.
Тут к ногам Саладена упала наполовину выкуренная сигара, и он, инстинктивно подняв голову, увидел два сверкающих глаза за приоткрытыми ставнями мансарды.
– Смотри-ка, – пробормотал он, – дело осложняется, мой богатей нашел другую дыру.
В этот момент двери дворца широко распахнулись.
В жизни маркиза Саладена было совсем немного волнений. Он никогда не любил ни отца, ни мать, ни брата, ни сестру – однако сердце может биться и без этого. Саладен любил только себя несравненного, а в этот момент речь шла о нем самом – поэтому ему пришлось ухватиться за стену, ибо у него подгибались ноги.
Что предстояло ему увидеть? Богатство? Или крушение всех надежд? Был ли удачным или роковым первый его ход в сложной партии, которую он готовил в течение четырнадцати лет?
Двери были распахнуты, но никто не показывался. За ставнями мансарды покашливал, раскуривая вторую сигару, человек с черной седеющей бородой.
Вся душа Саладена сосредоточилась в глазах. Он не строил иллюзий: Лили он видел четырнадцать лет назад и то мельком – один раз в балагане мадам Канады, второй раз на площади Мазас, в тот момент, когда она передавала Королеву-Малютку на попечение мадам Нобле – прогулочницы.
Он не надеялся узнать ее в обычном смысле этого слова; для этого он был слишком рассудителен; но он представил себе в мельчайших деталях лицо мадемуазель Сапфир, повторяя с некоторым основанием: я узнаю мать при помощи дочери.
На крыльце показались двое, затем по булыжному двору застучали копыта: в воротах возникли скакуны, укрытые длинными попонами смородинового цвета – на одном восседал граф Гектор, на втором амазонка в костюме черного сукна и в широком сомбреро с небольшой вуалеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151