Голые факты, черт побери! Но вы еще не достигли Урала, как мне доставили депешу. Да, здравствуйте, Николай. Не стесняйтесь и не обращайте внимания на мои манеры – виной тому очередной политический кризис, вторая бессонная ночь и полнейшая неразбериха, которую с вашей помощью я надеюсь вычесть из этого уравнения.
Честное слово, старик мне понравился с первых же секунд. Чем-то он напомнил деда по материнской линии, профессионального фотографа, умеющего расположить клиента как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. В его присутствии не хотелось изображать из себя образцово-показательного «психа» – вообще изображать не хотелось. Платон Эдуардович излучал естественность, какую-то сверхъестественную естественность, да простят меня поборники чистоты русского языка. Даже Дмитрий, нелюдимый и вечно задумчивый, в его присутствии преображался.
– Доброй ночи, – почтительно поклонился Ледянников, и я с незначительным запозданием последовал его примеру. – Если отбросить предварительный доклад, то с чего следует начать?
– С чашечки кофе, – проворчал действительный тайный советник.
Учитывая, что «психом» Платон Эдуардович не был, прибытие слуги с подносом именно в этот момент следовало считать чудом.
– Параллельно с кофе расскажите о том, что произошло той ночью. На самом деле, без скромности.
Последняя реплика, очевидно, обращалась ко мне. Сообразив, что мне придется рассказывать, как храп промышленника поднял меня с кровати и заставил сбежать в кают-компанию, я разволновался. Дмитрий сочувственно посмотрел в мою сторону.
Кофе оказался замечательным и эффективным средством от волнения. Уже после второго глотка я успокоился настолько, что смог слушать детальный рассказ напарника о поединке с наемником. После четвертого, предпоследнего – осмелел настолько, что поправил своего наставника в двух местах и без тени смущения выложил свою часть истории.
– Японцев можно смело исключить. Они этого убийцу не нанимали.
Платон Эдуардович задумчиво перебирал цветные фотографии с места происшествия. До этой минуты я и не подозревал, что Дмитрию удалось заполучить свой экземпляр.
– Американское происхождение убийцы могло было отвлекающей деталью, – возразил мой напарник. – На иностранных пассажиров традиционно обращается повышенное внимание, потому и послали классического европеоида.
– Живи мы с тобой, Дмитрий, в европейских странах или Британской империи, я бы согласился с твоими рассуждениями.
Платон Эдуардович отложил все фотографии, кроме одной, в сторону; я украдкой подсмотрел какую – с убитым банкиром.
– В Российском государстве столько национальностей, что монголоидной внешностью никого не удивишь. Да, некоторое дополнительное внимание неизбежно – но посмотрите, с какой жестокостью были убиты все, находившиеся в кают-компании! Это совсем другой уровень осторожности, точнее, неосторожности. Если бы убийцы заботились о сохранении секретности, никто на борту «Ломоносова» не пострадал бы. А твое тело, Дмитрий, нашли бы где-нибудь в Яузе. Или не нашли бы совсем.
– Не доказательство, – продолжал упорствовать Ледянников. – Мое исчезновение в любом случае было бы замечено. А в качестве подстраховки на случай возможного провала разумнее было послать именно американца. Иностранный конец иностранным концом, но с такой же степенью убедительности можно было бы обвинять англичан. В конце концов, именно им было выгодно затопление японских броненосцев.
Слишком часто повторяемое слово «конец» говорило о том, что попытка убийства сказалась на Дмитрии намного серьезнее, чем он предпочитал показывать людям. В то время как мой напарник разрушал логические построения советника, что-то внутри него паниковало и умоляло завершить разговоры на эту тему.
– Вот. – Платон Эдуардович продемонстрировал отложенную фотографию. – Это самое убедительное доказательство моей правоты. Как убили банкира?
– Рассекли шейный позвонок, – с готовностью ответил Дмитрий. – Голову, правда, не срубили, но что это доказывает? Неаккуратность убийцы? Когда проводишь быструю атаку на десяток людей, возможен и такой недочет.
– Посмотрите на диван, – усмехнулся советник. – Вы и после этого будете утверждать, что банкира убили быстро?
Только теперь я связал три разреза на обшивке с ударами катаной. Три! А банкир тем не менее так и не успел выстрелить.
– Японцы такого убийцу не отпустят дальше его родной провинции, – прокомментировал Платон Эдуардович. – Культуру фехтования в Японии чтут свято, даже те, кому Господь не дал способностей к психотехнике. Да, Дмитрий, ты упоминал его феноменальную реакцию… Тебе не показалось, что она тоже имеет психотехнические корни?
– Хронократия, управление скоростью личного времени, – наконец догадался Дмитрий. – Это многое объясняет. И то, как он смог прикончить десять человек меньше чем за минуту в том числе. Но три промаха!
– Банкир успел выхватить пистолет и попробовал навести его на цель, – пояснил Платон Эдуардович. – Когда дуло оказалось направлено на убийцу, тот предпочел промахнуться, но уйти из-под прицела. Когда стреляют практически в упор, не увернется даже гроссмейстер. Это повторялось трижды – на четвертый раз убийца смог уклониться, не отводя клинок в сторону. Только вот удар получился неаккуратным.
Дмитрий обернулся в мою сторону. Выражение его физиономии описанию не поддавалось.
– С вашей историей мы кое-как разобрались, – подытожил наш собеседник. – Теперь перейдем к нашей, к мировой.
V
Чертежей было много, они норовили занять весь стол, сползти на пол и заполнить все окружающее пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136