Раньше ты с улыбкой смотрела на то, как кто-то из наших строит вслух планы на будущее, теперь же ты словно боишься этого, даже Намерения свои скрываешь и глаза отводишь. Я, конечно, понимаю – это как-то связано с уроками Сергея Владимировича, но все равно не по себе делается.
«Со следующих присланных родителями денег закажу себе очки, как у профессора», – подумала Ксения, представляя себе этот же парк летом – зеленый, с птицами, летающими между деревьев, выпрашивающими еду белками, с лодками на прудах и столичными дамами в модных европейских нарядах. И будут очки эти в тонкой серебряной оправе, с дымчатыми стеклами – якобы от яркого солнечного света.
– Кроме тебя еще ктонибудь говорил о том, что я изменилась? – осторожно поинтересовалась девушка, останавливаясь слепить снежок и бросить его без какой-либо цели – просто чтобы ощутить холодок в ладонях и выплеснуть в броске нерастраченную на тренировках энергию.
Хрустальный шар тоже казался прохладным. Возникшая ассоциация заставила отнестись к словам собеседника с максимальной серьезностью. Если уже ассоциации приходят с футуроскопическим уклоном, стоит поговорить с Ворониным – не симптом ли это бесконтрольного предвидения или надвигающегося переутомления?
– Никто, – с готовностью ответил Пашка. – Остальные тебя немного побаиваются. Про футуроскопистов сама знаешь, сколько сказок придумано. Вот и стараются младшие в твои дела не вмешиваться, не упоминать тебя всуе, от греха подальше. А из старших сейчас кто остался? Мы с тобой да Борис, ничего за своими Воздушными Ловушками не видящий.
Николай бы тоже разглядел, то ли подумала сама Ксения, то ли уловила Пашкино Намерение. Но он стилевидец, ему на такие вещи обращать внимание велел сам Господь. Нет, надо, обязательно надо рассказать ему о барьере в будущем. Нечестно, когда только несколько сотен человек на планете знают о приближении чего-то странного, а все остальные люди живут и ни о чем не подозревают.
– Мы все за последнее время серьезно изменились, – произнесла девушка и только тогда сообразила, что накатывающаяся футуроскопическая волна уже сказывается на окружающем мире. Было ли это микропрорывом таланта, его подсознательным использованием или же имело место элементарное озарение – теперь Ксения видела вокруг неотвратимый прилив грядущего. – Стали серьезнее, увереннее в себе, даже в какой-то степени самонадеяннее. Это вряд ли замечается в сравнении с другими учениками или даже с посторонними людьми. В мире что-то происходит, Паша. Что-то меняется.
– Ты говоришь совсем как мой дед, – тихо ответил ей Пашка. – Я-то сам его не помню, он был капитаном артиллерийской батареи и погиб в русско-османской, почти что в самом конце. Но родители рассказывали как некое семейное предание, что однажды дед поехал в Петербург к нотариусу, за какими-то бумагами, а вернулся поздним вечером, сам не свой. Выдал обещанные угощения детям, детально описал им, как гулял по Невскому проспекту и смотрел на прохожих. Все иное и все какие-то уверенные в себе, говорил он. Такие люди не станут задумываться перед покупками или над вопросом, в какой театр пойти вечером, – они словно бы все знают без раздумий. Он специально пропустил свой поезд, чтобы понять, какая сила движет этими людьми, но был вынужден уехать на следующем, так ничего и не узнав. Перед сном он еще бормотал, будто в новом мире вряд ли есть место для такого устаревшего человека, что дни его сочтены и стоит на следующей неделе съездить к нотариусу еще раз, привести свои дела в порядок, обновить завещание и так далее. А спустя три дня началась русско-османская война, и его часть срочно перебросили к Черному морю. Может, в нем тоже было немного от футуроскописта, дед никаких психотехнических училищ не заканчивал, хотя тест Яблочкова проходил два раза из трех.
Ксения моментально представила себя идущей по Санкт-Петербургу и знающей, что до окончания мирного времени осталось меньше недели. Получалось очень похоже на то, что она испытывала теперь. Самоуверенные люди, еще не знающие, что дамоклов меч уже занесен, что впереди два суровых военных года, во время которых гражданские новости уйдут с первых газетных полос и станут скупо печататься мелким шрифтом.
Война… Если Пашка был прав в трактовке происходящего, не исключено, что его правота простирается и дальше. А это значит, что окончания грядущей войны Ксения уже не увидит.
Удивительно, но диспетчерский пульт – довольно капризное электрическое устройство – практически не пострадал. Несколько разбитых Голдом ламп не в счет поскольку на складе имелся приличный запас.
– Итак, – проворчал старший механик субмарины, пересчитывая по второму разу количество красных индикаторов, – придется рискнуть и вернуться в Сан-Франциско за запчастями. С тем, что осталось, много не навоюешь.
«Вряд ли меня в первый же раз отпустят на поверхность, – подумал Алексей. – Хотя попросить у кого-нибудь из команды купить условленное лекарство в аптеке, скорее всего, можно. Жалко, что фармакологический код не обладает гибкостью живого языка, многое сказать не получится».
– Дежурный механик! Отчитайтесь о повреждениях!
Голос Теслы из динамиков заставил Островского вздрогнуть и откашляться. Поскольку бой пришелся на его дежурство, именно ему, а не Голду предстояло дать капитану обзор неисправностей и заключение относительно возможности оперативного их устранения. Джон успел нажать кнопку раньше Алексея.
– Голд на связи, – сообщил он, подавая разведчику знак молчать. – В двигательной части повреждения незначительные, но перебрать двигатели не помешает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136