– Бред! – мгновенно отреагировал Дмитрий. – Простите, пожалуйста, Платон Эдуардович, но это звучит как самый настоящий бред.
– Это звучит как бред, но выглядит как хороший дипломатический маневр, – нахмурился Несвицкий. – Нас вынуждают принять одно из трех решений: признать факт наличия у нас этой подлодки и гарантировать, что она никогда более не направит свои торпеды против военно-морских сил Японии. Поскольку такой субмарины у нас не имеется – этот вариант отпадает. А раз он отпадает, нам предлагается либо присоединиться к поискам субмарины, либо выступить с инициативой принятия конвенции о запрещении подводных лодок с автономией выше определенного в ноте уровня. Лично я рискнул бы присоединиться к поискам, поскольку проект конвенции обязательно вызовет международный резонанс и ухудшит наши, и без того напряженные, отношения с Германией.
– А поиски могут ухудшить отношения с Британской империей… – заметил Дмитрий. – В особенности если это действительно их лодка и они возлагают на нее немалые надежды.
– Тупик, – произнес Платон Эдуардович и добавил еще несколько выражений, исключительно для снятия нервного напряжения.
– Знаешь, Дмитрий, тебе придется отправиться в столицу. Слишком уж ответственное дело нам выпало. Итак, слушай мои распоряжения…
Это место не отмечалось на картах. Даже на военных, содержащих столько секретной информации, что каждый квадратный дюйм тянул минимум на два десятка расстрелов. Конструкторы этого объекта предусмотрели феноменальные меры безопасности. Его создатели работали, не жалея себя. То, что в немногочисленных документах значилось как объект номер «Мнимая единица», считалось военной тюрьмой повышенной секретности, построенной специально для содержания особо изощренных «психов» противника. Учитывая, что Британская империя уже третий год подряд воевала с японцами, уходящие на содержание объекта суммы никого не удивляли.
Если бы какому-нибудь иностранному суперагенту удалось туда проникнуть, он сильно удивился бы, обнаружив одного-единственного заключенного, да и то чистокровного англичанина. Впрочем, вспоминая о высокой секретности «Мнимой единицы», располагавшийся на объекте англичанин удивился бы ничуть не меньше.
Артура разбудил звон колокольчика. Слишком короткий, чтобы служить указанием подойти к телефонной трубке, следовательно означавший, что по пневмопочте пришло внеочередное письмо.
Внеочередное, следовательно – неприятности. Если позволить себе каламбур – очередные. Тот, кто отправлял контейнер с сообщением, вряд ли догадывался, куда в конечном итоге попадет его письмо. От пятой лунки одного из известнейших полей для гольфа, по желобу до приемной капсулы, которая упаковывает мяч с сообщением и запускает стартовую катапульту. Через неизвестное никому, кроме неизвестно кого, количество километров, поворотов, спусков, повторных разгонов – прямиком в кабинет к человеку, отказавшемуся от имени и фамилии в пользу королевского псевдонима.
«Они послали, а мне выковыривать», – наверное, в сотый раз подумал Артур, вытаскивая мяч для гольфа из транспортного контейнера, капсулу с хитроумным механизмом самоуничтожения из мяча и, наконец, ленту с шифрованным текстом из капсулы. Мало кто мог расколоть этот шифр, ведь над его созданием трудились лучшие криптографы Соединенного Королевства.
Отодвинув стул в сторону, Артур подошел к стоящему в углу шкафу, отпер его висящим на шее ключом и аккуратно положил ленту в верхнее отделение. Вернулся к столику, налил себе рюмку бренди и только после этого приблизился к шкафчику с книгами. Автомат запускался нажатием на корешок невзрачной серой книги – банальность и безвкусица, если хорошенько подумать.
Автомат гудел, пощелкивал чем-то в своих недрах, тихо исступленно трясся над какими-то своими проблемами. Смотреть на него было забавно, но только до тех пор, пока в расшифровывающемся документе не возникала срочная потребность.
– Прогресс – это неудобство, помноженное на необходимость, – пробормотал Артур, устраиваясь на рабочем месте. – Когда оба множителя приходят в норму и перестают раздражать человека, прогресс останавливается. К неудовольствию людей, привыкших к неудобствам и необходимости.
Тем временем автомат вошел в рабочий режим и перед обитателем «Мнимой единицы» засветился тусклый матовый экран. По экрану, выходя из правого края, деловито ползла надпись:
«Расшифровано 62% текста. Вывести на монитор?»
– Совсем зрения из-за этих автоматов лишусь, – выдохнул Артур, нащупывая на столешнице кнопку «Yes».
Шкаф за спиной застонал, выдавая секретную информацию конечному пользователю.
Прочитав расшифрованное, Артур незамедлительно встал, подошел к бару и налил себе еще рюмку бренди. Две рюмки на работе – чуть больше, чем положено, но чуть меньше, чем стоило.
Мерлин отозвался сразу же после того, как Артур снял телефонный рожок.
– Плохие новости? – сочувственно прошелестел он. В его психотехническом исполнении любые интонации искажались, голос становился глухим, переставал казаться голосом живого человека.
– Не просто плохие, – пожаловался Артур. – Мой любимый проект, на который я возлагал столько надежд, на который было потрачено несколько вагонов денег, в одночасье превратился в самую крупную из имеющихся у меня проблем. Тот гениальный изобретатель, помнишь, я расхваливал его где-то с месяц назад, – так вот, он сбежал из-под охраны вместе со всеми чертежами и расчетами.
Шкаф расправился с вложенной в него лентой, вывел полный текст на экран и даже как-то притих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136