– Вот выстрелят сейчас в котел…
– Через четыре секунды, – подтвердил я. – Как только перезарядят ружье…
Того проворства, с которым мы выскакивали наружу, нам не достичь больше никогда. Первым выпрыгнул Дмитрий. Выпрыгнул и едва не врезался лбом в каменную тумбу с останками декоративной вазы на ней. Из тумбы получилось неплохое укрытие, однако мы не хотели оставаться в опасной близости от паромобиля. Напарник сделал три выстрела в сторону нападавших, затем рванулся вперед – под защиту следующего фонарного столба. Мы же с Островским выскочили наружу, даже не пытаясь скрыться, – на это попросту не хватало времени. Ружье выстрелило, едва мы достигли спасительной тумбы.
– Вот черт! – воскликнул Островский, припадая к асфальту. – Их ведь только двое!
Нападавших действительно было двое: стрелок, лихорадочно перезаряжавший ружье, и «псих» в донельзя знакомом черном костюме, прикрывавший стрелка от нашей психотехники.
Алексей тщательно прицелился в «психа», благо тот и не думал уходить с линии огня. Прицелиться-то прицелился, но выстрелить все же не успел – пробитый котел взорвался именно в этот момент.
Мимо меня в считанных дюймах пролетело прорезиненное колесо, шляпка от какого-то болта распорола мой рукав и обожгла кожу. В такой близости от взрыва мне бывать еще не доводилось. Безусловно, полезный опыт, повторять который я не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Выставленная защита из пары Воздушных Ловушек предотвратила контузию, однако против раскаленного пара оказалась бессильна.
Взрывная волна смела остатки вазы с укрытия и обрушила их прямо перед нашими лицами. Облако пара на время укрыло нас от глаз стрелка.
И все же ружье выстрелило. Наугад, но выстрелило, – к счастью, стрелок промахнулся. Мое стилевидение, очевидно, отвлеклось на что-то еще, поскольку выстрел оказался для меня полной неожиданностью. В ответ Дмитрий выстрелил еще дважды. Дьявольщина, как любит выражаться мой напарник. В пистолетах Сугимото было по восемь патронов, запасные обоймы мы отыскать не успели – Дмитрий мог сделать еще три выстрела. Не сговариваясь, мы с Островским рванули вперед, под прикрытие дворцовой ограды. Было очень интересно узнать, где же сейчас пребывает дворцовая охрана. Или взрывать паромобили гостей в Калифорнии считается нормальным?
Пар рассеялся окончательно, и наши противники увидели, что мы находимся всего в полусотне метрах от них. Стрелок опустился на колено, прицелился еще раз. Я напрягся, поскольку Намерение стрелка ползло по моему телу, опускалось от головы к животу, скакало по ногам и постепенно стабилизировалось в области солнечного сплетения. Алексей выстрелил дважды, но оба раза человек в черном сбивал его прицел хитроумными фантомами. Дистанция между нами сокращалась. Мы медленно сближались, точно дуэлянты, – человек в черном и Островский были нашими секундантами.
Я сконцентрировался на стрелке. Опасаться «психа» на таком расстоянии не следовало. Попробуй он снять выставленную защиту, чтобы отвлечься на какой-то по-настоящему опасный психотехнический прием или попытку метнуть в нас порцию сюрикенов, Дмитрий моментально застрелил бы обоих, благо из его укрытия можно было стрелять без опасений. Суть противостояния таким образом сводилась к вопросу: смогу ли я уцелеть после того, как в меня выстрелят?
С тридцати метров профессионалу не попасть в человека намного сложнее, чем, скажем, разнести пулей левый глаз. Когда я замедлил шаг и выставил вперед катану, тридцатью метрами между нами и не пахло. Стреляй – не хочу. Но выстрел будет только один. Пока перезаряжается ружье, я нападу на человека в черном и дам моим товарищам возможность застрелить обоих.
Мужчина с ружьем наконец-то решился. Он еще сам не понимал, что в следующую секунду будет стрелять, а я уже знал об этом. К счастью, у меня тоже было чем ответить. Это, конечно, не козырь в рукаве, как любил говорить Дмитрий, но надо пользоваться тем, что есть. А был у меня самый обыкновенный камень, небольшой обломок вазы, такой, какой легко зажать в кулаке. Ощущая, как нагревается прицельное пятно на моей груди, я швырнул этот камень вверх и вперед. Не в стрелка, чтобы, не дай бог, вражескому «психу» не пришло в голову вмешаться в наш спор и тем самым разрушить мой замысел.
Стоп-кадр.
Знаменитый парадокс про стрелу, которая покоится в воздухе, можно проиллюстрировать вот таким стоп-кадром. Между двумя парами сближающихся людей висит небольшой камень. В застывшем времени у чего нет ни скорости, ни траектории, только одно лишь предназначение. В каком-то смысле сейчас его можно уподобить точке опоры, о которой так страстно мечтал Архимед, о которой до сих пор грезит каждый желающий перевернуть все вверх дном и перестроить мир по своим замыслам.
И все же внимательный наблюдатель не ошибется, заявив, что камень пребывает в движении, поскольку практика подсказывает, что камням несвойственно парить в воздухе, в двух метрах над городской мостовой. НА кратчайший миг от траектории этого камня зависит человеческая жизнь. А кто его знает, что зависит от одной человеческой жизни? А вдруг судьба целого мира? Если так, то сравнение обломка разбитой вазы с точкой опоры вполне оправданно, и, когда камень начнет свое закономерное падение, весь мир, согласно законам физики, пойдет наверх. Возможно, к лучшей жизни…
Стилевидение не подвело. Стрелок оказался завзятым охотником, привыкшим бить птицу влет. Он уже нажимал курок, когда сработали его многолетние рефлексы. Разум в таких ситуациях, как правило, запаздывает – об этом знает каждый «псих».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136