"Чувство инстинкта, — пишет он в другом месте, — проявлялось в России
постоянно достаточно, но сознательности теории царской власти н взаимоотношения
царя с народом — очень мало. Все, что касалось теории государства и права в
Петербургский период ограничивалось простым списыванием европейских идей.
Усвоивши западные политические идеи часть русского общества начало борьбу против
национальной власти".
Самое же печальное — то, что в роли разрушителей традиционного
монархического миросозерцания выступают и сами носители высшей власти. Таков был
Петр I, такова была Екатерина II, таков же был и Александр I. 27 сентября 1797
года Александр писал Лагарпу: "Но когда же придет и мой черед, тогда нужно будет
стараться, само собою разумеется, постепенно образовать народное
представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную
конституцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я, если бы
Провидение благословило нашу работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы
там счастливый и довольный..."
То есть, политическим идеалом Александра когда он был Великим Князем —
было уничтожение монархии в России и создание республики. В этом направлении он
и начал работать, когда вступил на престол.
Можно ли ожидать политической пользы для республики от президента,
чувствующего склонность к монархической идеологии? Можно ли надеяться, что
принесет хорошие политические плоды деятельность монарха, чувствующего
пристрастие к республиканскому устройству? Но именно таким монархом и был
Александр I, воспитанный швейцарцем Лагарпом в республиканско-демократическом
духе. Александр I, колебался в своих политических симпатиях между либерализмом,
республиканским строем и стремлением укрепить независимость царской власти,
освободив ее от опеки дворянства и масонства.
Из всех русских царей русская интеллигенция с симпатией относилась только
к трем: к Петру I — разгромившему самобытные духовные и политические традиции
русского народа и насильственно насаждавшему чуждые его духу европейские
традиции, к Екатерине II — посеявшей на русской почве ядовитые семена
французского атеизма и рационализма, и к Александру I — царю не раз
высказывавшему явные симпатии республиканскому строю.
Царь-республиканец, частью добровольно, частью против своей воли, снял
отравленный урожай с ядовитых европейских идей легкомысленно посеянных
"Императрицей-философом" — Екатериной II. Вот почему русские историки и идеологи
из лагеря русской интеллигенции относятся к Александру I несравненно
снисходительнее, чем ко всем остальным русским царям. Вот что можно прочесть,
например, в книге еврея М. Цейтлина "Декабристы":
"Царь — влюбленный в свободу, воспитанный республиканцем Лагарпом,
Царь-республиканец, это было редкое, единственное в истории зрелище. Юная дружба
его и его прелестной почти девочки жены с такими же молодыми, чувствительными,
благородными, полными энтузиазма и стремления к добру — как это было
очаровательно. Они не только мечтали, но и пытались воплотить в жизнь свои
мечты, эти очень молодые люди, и тогда то и хлынула на Россию волна
конституционных проектов. Александр был первым в России учеником французских
просветителей, старшим братом тех людей, которые так страстно его ненавидели и
так долго с ним боролись. В сущности он был первым декабристом. Даже
впоследствии, когда он заблудился в дремучем лесу мистических исканий, Александр
остался им братом по духу."
Александр I долгое время питал склонность к республиканской форме
правления.
Так, готовясь войти в третью коалицию против Наполеона, Александр выражал
в своих письмах разочарование, что Наполеон ликвидировал республику и стремится
восстановить во Франции монархию.
Однажды, "...когда Император Александр I, воспитанный в республиканских
идеях, — пишет Лев Тихомиров (Монархическая Государственность, Ч. III, стр.
122), — и считавший республику выше монархии, думал об ограничении своей
самодержавной власти — он услышал красноречивый протест Карамзина.
"Если бы Александр, — писал Карамзин, — вдохновленный великодушной
ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для подписания себе иных
законов, кроме Божиих и совести — то истинный гражданин Российской державы
дерзнул бы остановить Его руку и сказать: Государь, ты преступаешь границы своей
власти. Наученная долговременными бедствиями, Россия, пред святым алтарем,
вручила Самодержавие Твоему предку и требовала, да управляет ею верховно,
нераздельно. Сей завет есть основной твоей власти: иной не имеешь. Можешь все,
но не можешь законно ограничить ее."

III. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ В НАЧАЛЕ
ЦАРСТВОВАНИЯ АЛЕКСАНДРА I

Начавшаяся еще в прежнее царствование реакция против увлечения Западом и
подражания ему, в царствование Александра I принимает более широкие размеры.
Положение "Русской Европии" перестает устраивать все большее количество
образованных людей Александровской эпохи, сумевших преодолеть духовную заразу
вольтерьянства и масонства. Возникает понимание, что насильственный перерыв этих
традиций Петром I и духовное подражание Европе, счастья России не принесло и
принести не может. Лозунг Державина:
Французить нам престать пора,
На Русь пора,
с каждым годом находил все больше и больше поклонников. Но их было,
конечно, все же значительно меньше, чем почитателей Европы и всего европейского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34