Шилов подумал, как было бы хорошо, если б эту сцену увидел Дух. Он бы многое тогда понял. Шилов раз за разом прокручивал эту мысль в голове: он бы понял, он бы обязательно понял… однако Шилов никак не мог сообразить, что Дух должен понять и почему…
– Эй, Шилов! – Кто-то хлопнул его по плечу, и Шилов очнулся. Не стало печальной рыбы-солнце, исчезла первозданная тьма, остались только звезда и хвост ее, вытянувшийся к огненной воронке. – Очнись, что с тобой? Дубняк?
– Пойдем, Шилов, надо проводника искать, – сказал Вернон, успевший переодеться в охотничий костюм. Дух стоял рядом с ним с гитарой наготове.
– Что с тобой, братец? – спросил Дух. – Бледный, как твоя жизнь!
– Наблюдал за смертью печальной рыбы-солнце, – пробормотал Шилов. Он посмотрел на старика, который сидел прямо на полу и спал, наклонился и положил ему на колени трубку и услышал, как старик шепчет под нос во сне: ум-мка, умка, ум-м-мка…
– Странный какой-то дед, – задумчиво произнес Вернон, надраенным воском ботинком касаясь колена «индейца». – Откуда он здесь взялся? Может быть, это тот самый чужак, которого испугался наш проводник?
– Бред, – пробормотал Дух, невежливо отталкивая Вернона, и нырнул в свой отсек. Порывшись в сумке, он нашел сигареты, сунул одну в зубы и вышел в коридор.
– Ладно, пойдем искать этого… как его там?
– Миррера.
– Вот-вот.
– Давайте have some drink сначала.
– Нет. Хотя давайте. Водочки. И сразу пойдем.
– Да, сразу. Но сначала выпьем.
– Само собой.
– Да.
– Да хрена там! Давайте просто нажремся в сопли, а потом пойдем!

Глава третья

Взрыв вышиб дверь ближайшего купе. Огненная струя лизнула стену и пронеслась по коридору, раскаляя воздух. Дверь, лишенная опоры, красиво вертелась в воздухе, и Шилов, который лежал на полу вниз животом, закричал от излишнего многообразия картинок, поступающих, минуя глаза, сразу в мозг. Это было больно. Он видел, как дверь зависает в пустоте, как медленно, слишком медленно прыгает Дух, пытаясь успеть спрятаться от напирающего пламени, как что-то беззвучно кричит Вернон, успевший нырнуть в соседнее купе. Потом время ускорилось, дверь врезалась в стену, оставив в ней вмятину. Дух упал рядом с ним, огненная струя пронеслась над головами и растаяла, осыпавшись искрами и пеплом.
Кто-то плакал. Кто-то смеялся. Шилов повернул голову и увидел, что плачет Дух. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и нежно прижимал к груди остатки разбитой гитары. Шилов привстал и увидел, что смеется Вернон, да даже и не смеется, а гогочет, закатывается, держась за живот. Вернон что-то пытался сказать, но у него ничего не получалось, он показывал пальцем куда-то на стену, на соседнее изуродованное взрывом купе и смеялся все громче. По вагону прошелестел механический голос, прерываемый шипением: «Добро пожаловать в загадочный двадцать первый век, когда люди умели останавливать и замедлять время! Теперь и вы можете побывать в их шкуре с помощью Локального Уничтожителя Времени (тм) (тм) – Древнеамериканская руна, расшифровываемая как « trade mark ». Мы затрудняемся определить, что означают эти мудреные слова, ныне полностью выведенные из английского языка, однако есть мнение, что руна (rune) « trade » означает « торговля », а руна « mark » – « марка », старинная денежная единица. То есть двойная руна « trade mark » – это ничто иное, как торговая денежная единица, предназначенная для торговли физическим товаром, то есть таким, который можно пощупать. Надпись «Ливерная колбаса ( тм )» означает, что колбаса стоит одну торговую марку. Надпись «Проститутка (2 тм )» означает, что один час с проституткой стоит 2 торговые марки и что ее разрешается щупать во время сеанса. Надпись «Кинофильм ( тм )» некорректна, потому что фильм пощупать нельзя; разве что новейший, с полным погружением в реальность кинокартины.

!»
– ЛАВ, – сказал Дух, – так мы его называли.
– Почему не ЛУВ? Так правильнее.
– А был у нас в команде один американец, по-русски ничего так болтал. Вот он услышал русское название этой фигни и говорит: «По-русски, это будет так: L U V, то есть любовь».
– По-моему, «любовь» по-английски будет LOVE, – пробормотал Шилов. – Какой-то неправильный американец тебе попался.
– Чего это неправильный? Правильный, черный такой американец, словист, знаток древнеафроамериканских языков.
– Эй, как бабахнуло-то! – сквозь выступившие от смеха слезы закричал Вернон. – Как оно, а? Уууууууу… а потом: ба-бах!
– Ничего смешного, – ответил Шилов, поднимаясь на ноги. – Нас чуть не убило.
– Сволочь! – закричал Дух, разбивая остатки гитары о стену. В воздухе поплыли щепки. Он повернулся к Вернону и сказал со злой улыбкой: – Вижу, тебе смешно, господин Вернон. Забавный ты человек, с чувством юмора. А скажи-ка мне, повелитель прачечных, откуда ты знал, что в соседнем купе рванет? Как ты это определил?
Вернон нахмурился, поправил пальцем очки:
– Не прачечных, а химчисток, – сказал он. – Увидьте разницу.
– Не вижу, – отрезал Дух. – Зато вижу другое: ты, Вернон, оплатишь мне стоимость этой гитары, а стоит она очень дорого.
– Я…
– Ладно-ладно! – Шилов встал между ними. – Успокойтесь. Не время гавкаться. Давайте лучше искать Миррера.
– Вагон пуст, – буркнул Дух.
Вагон и впрямь казался пустым. Поезд подпрыгивал на несуществующих рельсах, раздвижные дверцы пустых купе стучали, пахло дымом и нагретым металлом. Тревожно шумели кондиционеры. Вагонное бытие было наглухо обито белоснежными панелями из пластика.
– Как в больнице, – сказал Дух.
– Тем не менее, этот вагон классом повыше нашего, – откликнулся Шилов, шагая вперед по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120