Шеф хватил своим увесистым кулаком по столу:
– Никто не мог его остановить! Только поэтому его и отправили на наш корабль.
Я похолодел. Шеф был прав на все сто. И в моей ненависти к самому себе появилась брешь.
– А Рики Фуэнтес, – продолжал шеф, – он не может говорить о вас без блеска в глазах. А Паула и Рейф? Что заставило их бросить родителей? Не прелести службы в Военно-Космическом Флоте, а вы, точнее ваш имидж, идиот несчастный! – И столько было страстной убежденности в речах шефа, что мне оставалось лишь молчать.
– Кто вам сказал, Ники, что вы должны быть идеалом?
«Это наш долг». Я снова вспомнил нашу старую, унылую кухню, открытую Библию на шатком столе отца.
– Неужели вы думаете, что это возможно? – Голос шефа доносился, будто издалека.
– Нет, но к этому надо стремиться!
– И как, получается?
Нахлынувшие воспоминания еще дальше унесли голос шефа. Я замечаю сердитый взгляд отца и сам начинаю злиться. Я из кожи вон лезу, но он все равно недоволен, он требует от меня совершенства. Но я не Господь Бог. Только он может быть совершенным. Значит, я никогда не смогу добиться от отца похвалы. Несмотря на все мои успехи.
– Это несправедливо! – кричу я в отчаянии отцу и получаю звонкую оплеуху. И все равно я был уверен, что отец не прав, что сам Господь Бог не требует от человека совершенства. Сердце сжалось от боли. Бог не требует, а я требую? От самого себя?
Лицо отца по-прежнему стояло передо мной, будто в дымке. Постепенно я стал понимать, что со мной происходит. Мысли о совершенстве внушил мне отец. И теперь я невольно выискивал у себя недостатки.
– Я не справляюсь со своими обязанностями. Понимаете? – Я посмотрел на шефа. – Взять хотя бы Вакса. Он нарушил отданный мной приказ. И подлежит за это суровому наказанию.
– А почему нарушил?
– По глупости. Ждал, пока мы вернемся на корабль. Рисковал жизнью многих ради спасения нескольких.
– Но почему?
– Не знаю! Иначе заставил бы его подчиниться.
– Да потому что он вас любит. Я был близок к истерике.
– Он знал, на что идет. – Шеф был беспощаден. – Но ради вас готов был пожертвовать карьерой. А может быть, даже жизнью.
– Не понимаю! После всего, что я с ним делал? Тряпка и полировальная паста в ангаре баркаса. Издевательские холодные души…
– Вы не дали ему уподобиться Филипу Таеру. Вы единственный смогли помочь ему. За это он вас и любит.
До сих пор у меня в ушах стояли полные ненависти слова, которые я бросил ему на мостике.
– О Господи!
– Перестаньте себя мучить, Ник.
– Что же я натворил!
– Вы не можете быть идеалом, поймите! – Его слова повисли в воздухе.
Я долго молчал, прежде чем нашел в себе силы поднять на него глаза. Потом ответил со вздохом:
– Да, не могу.
– Но вы хороший командир. Я заставил себя улыбнуться:
– В самом деле?
Я мог изгнать образ отца. Ведь избавился же я от Таука.
– Да, вы хороший командир.
Мне будет не хватать отца. Может, я научусь жить без него?
– Однажды я выбросил из шлюза человека, – напомнил я.
– Однажды я кое-кому выпустил кишки, – парировал шеф.
– О Господи, за что?
– Не скажу.
Наступило молчание. Потом я спросил:
– Что же мне делать с Ваксом?
– Это вам решать.
– Опять мне. Мне одному.
Он поднялся, протянул ко мне руки, но тут же опустил их.
– Можно к вам прикоснуться? – спросил неуверенно.
Я молча кивнул. Тогда он положил свои большие сильные руки мне на плечи, сжал их. Я заплакал, но быстро взял себя в руки. Он вернулся на место.
– Может быть, нам возобновить наши встречи? – спросил я немного погодя, боясь услышать отрицательный ответ.
– Как вам будет угодно, сэр, – спокойно ответил он.
– Мне бы очень хотелось.
– Мы причалили, сэр, – доложил Алекс.
– Отлично. – Я повернулся в кресле. – Когда они прибудут?
– Могут прибыть в любую минуту, сэр, – ответил Шантир, – Если помните, радиограмма была отправлена им вчера вечером.
Мы находились в системе «Надежды». Наконец я связался по радио с орбитальной станцией и попросил о срочной встрече на борту корабля генерала Хо, губернатора Уильямса и капитана Форби.
– Мистер Таер.
Парень вскочил, встал по стойке «смирно», как на параде:
– Да, сэр. – Его светлые волосы были подстрижены короче, чем обычно. Лицо и руки сияли чистотой.
– Ступайте в офис коменданта и узнайте, когда они прибудут.
– Есть, сэр! – Он повернулся и строевым шагом направился к люку. Я взглянул на Алекса. Он как ни в чем не бывало смотрел мне в глаза.
Я откинулся в кресле:
– Итак, мы благополучно прибыли в очередной порт. Вы, как всегда, замечательно поработали, пилот.
Хэйнц покраснел от неожиданной похвалы:
– Благодарю вас, сэр.
– Алекс, займитесь текущими вопросами. Отчаливаем через двадцать четыре часа. На два дня раньше. Проследите, чтобы пассажиров об этом оповестили. И чтобы не было задержки с грузами. Особых проблем не предвидится: обо всем сообщили по радио.
– Есть, сэр. Разрешите приступить?
– Приступайте. Лейтенант Кроссборн!
– Да, сэр? – Он выглядел подавленным от своего унижения, но явно обрадовался, что хотя бы временно будет освобожден от своей идиотской работы. После выхода из синтеза баркас следовало держать в рабочем состоянии.
– Приведите на мостик Вакса Хольцера.
– Есть, сэр.
Я взял микрофон:
– Главного инженера Макэндрюса на мостик. Филип, запыхавшись, доложил:
– Прошу прощения, сэр. Губернатор на станции, с ним генерал Хо. Шаттл капитана Форби причаливает.
– Я встречусь с ними через несколько минут. Будьте готовы, проводите их на мостик.
– Есть, сэр. – Таер вышел. Он стад каким-то скованным, напряженным. Не то что раньше. Наверняка из-за Алекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141