– Мистер Хольпер, оставьте нас одних, нам надо поговорить.
– Есть, сэр. – Вакс лихо отдал честь и вышел. Воспользовавшись этим, хотя команды «вольно» так и не последовало, я взял журнал и обратился к командиру:
– Позвольте мне помочь вам, сэр. Я сам напишу, а вы только поставьте свою подпись. Командир Мальстрем заплакал:
– Прости меня, Ники. Приходится отдать ему предпочтение. У него больше опыта, чем у тебя. Другого выхода нет! Нет…
– Понимаю, сэр. И очень хочу, чтобы это случилось. Вот здесь я напишу. – Я взял лазерный карандаш. – Я, командир Харви Мальстрем, милостью Божьей назначаю гардемарина Вакса Стэнли Хольцера лейтенантом Военно-Космического Флота Правительства Объединенных Наций. – Я знал эти слова наизусть, как и каждый гардемарин.
Я протянул ему лазерный карандаш. Он как-то странно посмотрел на него:
– Ники, мне плохо. – Лицо его побелело.
– Пожалуйста, сэр. Только подпишите, и я позову доктора Убуру. Пожалуйста! Его била дрожь.
– Я… Ник, я… Ники! – Голова его откинулась назад, зубы стучали. По телу пробегали судороги.
– Доктор Убуру!
Прибежала доктор, схватила шприц, наполнила жидкостью из пузырька.
– Отойди немного, – сказала она мне и обнажила руку командира.
После укола мускулы постепенно расслабились.
– Дайте журнал, – прошептал он, но даже не в силах был удержать карандаш.
– Командир Мальстрем, – сказал я, – отдайте приказ! Устно! Доктор Убуру будет свидетелем!
Он что-то пробормотал, но я не расслышал. Потом стал засыпать. И вдруг отчетливо произнес:
– После обеда. Сначала передохну.
Я подождал немного. Дыхание его было коротким, прерывистым. Лицо покраснело.
Все усилия мои оказались тщетными. Единственная надежда была на доктора Убуру. Утратив всякое чувство реальности, я взял ее за руку и отвел в сторону.
– Представляете, – прошептал я, – что будет, если он не назначит Вакса?
– Да, – холодно ответила она, высвобождая рук.
– Он должен поставить свою подпись в журнале! Сможет он это сделать после обеда?
– Возможно. Но ручаться не могу.
– Но он сказал, что назначает Вакса. Я слышал. И вы тоже. – Я смотрел ей в глаза, надеясь, что она меня поддержит.
– Я ничего подобного не слышала, – заявила она без обиняков, – а вам не следовало бы врать, как-никак, по законам Генеральной ассамблеи вы джентльмен!
Я покраснел до ушей:
– Доктор, он должен подписать этот приказ.
– Остается лишь надеяться, что он будет в состоянии это сделать, когда проснется, – сказала она и добавила: – Вообще-то я полностью с вами согласна. Для безопасности корабля просто необходимо, чтобы он подтвердил назначение Вакса.
– Но вы не…
– Нет, на такое я не пойду. И не предлагайте мне больше. Это приказ, попробуйте только не подчиниться. Подтвердите.
Я не знал, что у нее такой жесткий характер.
– Есть, мэм. Командир ничего не говорил, а я ничего не слышал. Вы правы на все сто. Что-нибудь еще, мэм?
– Да, Ник. Необходимо до конца осознать свой долг. Вы присягали и обязаны соблюдать все пункты устава. Это все. Верю, что с Божьей помощью командир изъявит свою последнюю волю. И вам, молодой человек, лучше молиться, чем интриговать.
– Да, мэм. – Она была права. Вакс ждал в приемной:
– Что происходит?
Теперь он вправе знать. И по дороге в кубрик я рассказал ему о своем разговоре с Мальстремом.
– Знаешь, Вакс, я просил командира назначить тебя лейтенантом. Все сам записал в журнал, ему осталось только поставить подпись.
– И?..
– Не подписал. Потерял ориентацию. Я уговаривал доктора Убуру подтвердить его устный приказ о твоем назначении, но она заявила, что ничего подобного не слышала. Говоря по правде, этого и не было.
Вакс взял меня за руку. Последнее время на «Гибернии» это вошло в привычку.
– Почему ты считаешь, что это необходимо?
– Вакс, что, черт возьми, происходит после смерти командира? Хочешь, чтобы я взялся за управление кораблем?
Думаю, такое не приходило ему в голову, да и сам я только дня два назад об этом подумал.
– О Господи!
– Да. Остается взывать лишь к Богу. – Мы оба закрыли глаза. – Подождем час-другой. Он подпишет. Должен подписать. – До самого кубрика мы не произнесли больше ни слова.
После второго завтрака я попросил прийти в лазарет главного инженера Макэндрюса, и мы вместе с ним, доктором Убуру и Ваксом ждали, когда командир проснется. Спал он неспокойно, метался в постели. Тишина в ярко освещенной комнате становилась невыносимой.
Прошло несколько часов, а командир все не просыпался.
– Вы не могли бы дать ему что-нибудь? – обратился я к доктору Убуру. – Например, стимулирующее?
– Могу, только это его убьет, – процедила она сквозь зубы. – Жизнь в нем угасает.
– Он должен проснуться лишь для того, чтобы расписаться в журнале или хотя бы отдать распоряжение устно!
Она покачала головой, но немного погодя все же сделала командиру укол. Главный инженер сидел у кровати больного, доктор – за столом. Вакс с бесстрастным видом прислонился к стене. Я нервно мерил шагами комнату.
– Ники. – Командир посмотрел на меня широко открытыми глазами.
– Да, сэр. – Я взял головид с журналом и быстро подошел к кровати.
Командир судорожно сглотнул и сощурился, стараясь сфокусировать на мне взгляд.
– Ники… ты мой сын, – едва слышно произнес он.
– Что? – Голос у меня дрогнул. Не иначе как мне померещилось. Прерывисто дыша, я склонился к командиру.
Он погладил меня по щеке:
– Ты мне… как сын. Своего никогда не было.
– О Господи! – Я не сдержал слез.
Он нащупал рукой мое лицо, снова погладил.
– Я умираю, – словно не веря, произнес он. Ненавидя себя, я настойчиво сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141