Попробую точно записать впечатления э
той ночи. Я облокотился на подоконник и думал: где сию минуту находятся, че
рные в белой ночи, немецкие бомбардировщики? Над вековечными, дремлющими
в ночных испарениях лесами? Над полями, пахнущими свежим сеном, полынью, м
ятой? Над тихими, белесыми, отражающими светлые небеса водами Балтики? Ск
олько их, этих немецких бомбардировщиков? Тысяча или один? Где наши самол
еты? Летят по прямой к ним навстречу или уже пересекли им путь и уже кружат
и бьются? И сколько наших на каждый вражеский?
И пока там, в воздухе, происходит бой, все будет длиться здесь, в Ленинград
е, эта ждущая тишина, все будет напряженным биение миллионов сердец. Наве
рное, не я один, наверное, тысячи ленинградцев в эти тревожные минуты дума
ют о Кремле. Там, в Кремле, уже, конечно, в с е з н а ю т, по слову оттуда с аэродр
омов поднимаются в воздух все новые и новые самолеты…
Тишина… Прекрасная белая ночь под глубокими, светлыми небесами. Каждый п
редмет на знакомом дворе словно омыт этой чистейшей ночью. Внизу Ц груз
овик, оставленный на ночь живущим напротив шофером, поленницы дров, булы
жник, вчера поутру подметенный дворниками… Гула неприятельских самоле
тов все нет…
О себе ли я думаю? Меньше всего о себе, о законченном мною романе (он, конечн
о, уже не будет печататься в журнале с июльского номера). Я думаю о заводах,
которые остановятся, чтобы потом повернуть свои станки на войну; о полях,
на которых не будут сжаты рожь и пшеница; о гигантских стройках Ц они зам
рут на том кирпиче, что был положен вчера; о мирном, творческом труде милли
онов людей Ц он сегодня оборван; о горе, которое сожмет миллионы сердец, н
о будет преодолено нашим мужественным народом…
Значит, правильны были стихи, написанные мною в начале 1938 года:

Нет, не в столетьях этому чер
ед.
Всего лишь Ц в г дах! И душа томится,
Я слышу гром: сминая гр зы лета,
То мчатся дикарей мотоциклеты,
Я чую запах: то горит пшеница.
Я вижу женщины окровавл нный рот
И зверя в каске, что над ней глумится!..

О чем только не передумаешь, чего не вспомнишь в такую ночь!
Пока есть время думать. Может быть, через пять минут я уже буду бегать по э
тому двору, тушить огромный пожар, вытаскивать раненых из-под обломков?

А ведь многие уже кончили сегодня войну! Уже мертвы, уже совершили свой по
двиг!..
…Так размышлял я, облокотившись на подоконник. А Наталья Ивановна вдруг
сказала:
Ц Пойдем к Лихаревым, посидим у них. Если станут бомбить, не хочу рушитьс
я с пятого этажа, хочу лучше с четвертого.
И улыбнулась. А я рассмеялся. И мы пошли по соседству Ц к Лихаревым.
А потом раздался торжествующий переливчатый звук фанфар.
Первый в Ленинграде отбой воздушной тревоги. Первая победа наших летчик
ов в первом бою за Ленинград!
«…Ленинградцы вступили в бой с фашисткой а
виацией в первый же день войны. В ночь на 23 июня орудия батареи, которой ком
андовал старший лейтенант Пимченков, меткими залпами сбили бомбардиро
вщик «Юнкерс-88». Из 12 бомбардировщиков, шедших на Ленинград со стороны Кар
ельского перешейка, гитлеровцы на подступах к городу потеряли 5. после эт
ого памятного для фашистов налета они в течение месяца не появлялись над
городом…» ( Кекало Я. Советские зенитчики. М., Воениздат, 1959, с.51.)

И застекленившую, заворожившую город белую ночь раздробили гудки помча
вшихся автомобилей, голоса пешеходов, оживленные, доносящиеся даже сюда
Ц до моего пятого этажа…
Так будет и с сердцем, объятым тревогой. Оно будет ждать и дождется победн
ых звуков отбоя великой войны!
На гигантских стройках после войны будут выложены те кирпичи, которые не
были выложены сегодня. Труд каждого человека, не завершенный сегодня, по
надобится народу и будет завершен им после войны. Мой роман будет издан п
осле войны. А самое главное: то время Ц п о с л е в о й н ы Ц для нас наступит!
Гитлер, напав на Советский Союз, совершил не только величайшее преступле
ние, но и величайшую глупость, ошибку, которая падет карою на его голову и
на отравленный фашизмом народ Германии.
Многие пробовали, да не получалось.
Ибо нас победить н е л ь з я!
23 июня
Я хотел уехать на фронт сегодня, но списки Союза писателей будут оформле
ны только завтра.
25 июня
Еду в Петрозаводск, назначен корреспондентом армейской газеты «Во слав
у Родины». Разговаривать по поводу назначения не приходится, но я было ра
ссчитывал, что поеду на запад, а не на север.
Где-то в одном поезде со мной едут писатели Л. Рахманов, И. Бражнин и Б. Кежу
н. Получили назначение в Мурманск.
Как раскидает война моих родных и друзей?
Мой отец, военный инженер, Ц в кадрах флота. Он будет там, где будет его вои
нская часть Ц Высшее инженерно-техническое училище ВМФ. Он Ц профессо
р, начальник кафедры. И, кроме того, фортификатор, строит сейчас портовые у
крепления. А значит, сфера его деятельности Ц Балтика и Ленинград.
Помнить отца я всегда буду таким, каким вчера видел его, прощаясь. Вот, пох
удевший за последний год, после смерти моей матери, серебряноволосый, с н
икогда не покидающим его хорошим цветом лица, глубокий уже старик, он ход
ит в своем военно-морском кителе дивизионного инженера по балкону перво
го этажа, смотрит грустными голубыми глазами на меня Ц я удаляюсь от его
дома, по улице Щорса, с рюкзаком за плечами, оборачиваюсь, чтобы махнуть ем
у еще раз рукой… Всегда живой, спокойный и рассудительный, он прощался со
мной на этот раз без лишних слов и советов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93