Внимательно следя за ее речью и манерами, Баочай проникалась к девушке все большим уважением.Вскоре пришел Баоюй, и Баочай поспешила уйти.— О чем это вы так оживленно беседовали, — спросил Баоюй, — и почему она, как только я вошел, убежала?Сижэнь промолчала. Баоюй опять спросил.— Что ты у меня спрашиваешь? — вспылила Сижэнь. — Откуда мне знать ваши отношения!Баоюй удивленно взглянул на Сижэнь и с улыбкой спросил:— Ты опять рассердилась?— Разве я имею право сердиться? — усмехнулась Сижэнь. — Только впредь ни о чем больше меня не проси! Прислуживать тебе есть кому, а я лучше вернусь к старой госпоже на прежнее место.Сказав так, Сижэнь легла на кан и закрыла глаза. Баоюй, недоумевая, стал просить прощения. Но Сижэнь лежала, не открывая глаз, словно не слыша его. Баоюй совсем растерялся и спросил у вошедшей в этот момент Шэюэ:— Что случилось с сестрой Сижэнь?— Почем я знаю? — ответила та. — Подумай, может, поймешь.Постояв еще так, в нерешительности, Баоюй ощутил неловкость.— Не хочешь на меня смотреть и не надо! — вскричал он. — Я тоже буду спать!Он поднялся с кана, подошел к своей кровати, лег и не двигался, будто уснул, даже слегка похрапывал. Сижэнь потихоньку встала, взяла плащ и укрыла Баоюя. Он что-то пробормотал и отбросил плащ, притворяясь спящим.Сижэнь догадалась, в чем дело, покачала головой и с усмешкой сказала:— Незачем сердиться. Отныне считай, что я немая. Больше никогда не скажу тебе ни слова. Согласен?— А что плохого я сделал? — поднявшись на постели, спросил Баоюй. — Ты только и знаешь, что меня упрекать! Что ж, дело твое! Но почему ты не хотела со мной разговаривать? Даже не взглянула, когда я вошел, в мою сторону и рассердилась, легла на кан. А теперь говоришь, что я сержусь! Что же все-таки произошло? Ты так и не сказала.— Ты все еще не понимаешь? — воскликнула Сижэнь. — Ждешь объяснений?Их разговор прервала служанка матушки Цзя, которая пришла звать Баоюя к столу. Наскоро съев чашку риса, Баоюй вернулся в свою комнату. Сижэнь спала на кане в прихожей, возле нее сидела Шэюэ и от нечего делать забавлялась игральными костями. Баоюй знал, что служанки дружны между собой, поэтому, даже не взглянув на Шэюэ, отодвинул дверную занавеску и скрылся во внутренней комнате. Шэюэ вошла следом, но Баоюй вытолкал ее, насмешливо сказав:— Не смею вас тревожить!Шэюэ с улыбкой вышла и послала к нему двух других служанок.Баоюй лег, взял книгу и углубился в чтение. Вдруг ему захотелось чаю. Он поднял голову и увидел рядом двух девочек. Та, что была на год или два старше, показалась ему привлекательной, и он спросил ее:— Нет ли в твоем имени слога сян? Сян — по-китайски значит «ароматный». Хуэйсян — «Аромат орхидеи».

— Меня зовут Хуэйсян, — ответила та.— А кто дал тебе такое имя?— Старшая сестра Сижэнь. Меня сначала звали Юньсян, — пояснила служанка.— Тебя следовало бы назвать Хуэйци Хуэйци — «Дух зловония».

, — рассерженно произнес Баоюй, — и то слишком хорошо! А то «Хуэйсян»!.. Сколько у тебя сестер?— Четыре!— Ты какая по старшинству?— Четвертая.— С завтрашнего дня пусть все тебя зовут Сыэр — Четвертая, — распорядился Баоюй. — Нечего выдумывать всякие там Хуэйсян, Ланьци! Ланьци — «Аромат орхидеи», синоним Хуэйсян.

Кто из вас достоин таких замечательных цветов? Только позорите эти благозвучные имена!Он приказал девочке налить чаю.Сижэнь и Шэюэ слышали из прихожей весь разговор и зажимали рот, чтобы не расхохотаться.Весь день Баоюй не выходил из дому. Настроение у него было подавленное, и, чтобы немного развлечься, он принимался то читать, то писать. Никого из служанок к себе не впускал, кроме Сыэр.Сыэр же, отличаясь хитростью, как только заметила это, пустила в ход всю свою изобретательность и умение, чтобы завоевать его благосклонность.За ужином Баоюй выпил два кубка вина и немного повеселел. В другое время он непременно пошутил бы и побаловался с Сижэнь и другими старшими служанками. Но сегодня в одиночестве молча сидел возле горящей лампы, ко всему безучастный. Ему очень хотелось позвать служанок, однако он опасался, как бы они не возомнили о себе, не подумали, будто взяли над ним верх, и не принялись еще усерднее поучать; а напускать на себя грозный вид, изображать хозяина и пугать их казалось ему жестоким. Тем не менее он решил показать служанкам, что, если даже они все умрут, он сумеет обойтись без них. При этой мысли всю его печаль как рукой сняло и на смену пришло чувство радости и удовлетворения. Он приказал Сыэр снять нагар со свечей и подогреть чай, а сам взял «Наньхуацзин» «Наньхуацзин» — название сочинения, приписываемого древнекитайскому философу Чжуан-цзы, происходившему из местности Наньхуа.

и листал страницу за страницей, пока не добрался до раздела «Вскрытие сумки», где говорилось:«…поэтому откажись от людей, о которых говорят, будто они мудры и обладают знаниями, и крупный разбой прекратится; выбрось яшму и уничтожь жемчуг, и не будет мелких грабежей. Сожги верительные грамоты, разбей яшмовые печати, и люди станут простыми и бесхитростными; упраздни меры объема, сломай все весы, и не будет споров; отмени в Поднебесной законы мудрецов, и воцарится мир между людьми.Отбрось шесть музыкальных тонов, обрати в пепел свирели и гусли, закрой уши музыкантам, подобным древнему слепцу Куанъу, лишь тогда народ Поднебесной будет хорошо слышать; уничтожь узоры, рассей пять основных цветов, ослепи людей зорких, как древний Ли Чжу Ли Чжу (Ли Лоу) — легендарный ясновидец, живший при мифическом императоре Хуан-ди. За сто шагов мог разглядеть кончик волоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197