Сейчас вы понимаете, почему мы так дрожим за
свое жилье. До того мы дошли от тревоги, что однажды ночью Герда разбудила
меня, потому что ей показалось, что кто-то расхаживает по крыше нашего дом
а.
Сказала госпожа Грайфенбах: вечно ты обо мне сплетничаешь, рассказал бы
лучше, что ты мне на это ответил. Сказал Грайфенбах: не помню, что я сказал, н
ичего я не говорил. Сказала Герда: хочешь, чтобы я тебе напомнила? Рассмеял
ся Гергард сочно и от души и сказал: а если я не захочу, то не расскажешь? Ска
зала Герда: не было бы это так смешно, я бы не рассказала. Знаете, что сказал
этот рационалист, слово в слово, это, мол, та девица, что сотворил себе Гина
т, разгуливает по крыше. Отложил Грайфенбах сигарету и снова взял трубку
и сказал мне: вы верите, что я такое сказал? Сказал я: такой хорошенькой дев
ушке как не поверить. Рассмеялась госпожа Грайфенбах и сказала: вспомнил
а бабка, как девкой была, хороша девушка, что уж десять лет как под венцом с
тояла. Сказал я: неужто десять лет вы женаты? Сказала Герда: ведь листья эт
и, что дал Гинат Гергарду, на десятилетие нашей свадьбы подарены. Окажись
бы они в руках невежды Ц истолок бы и пустил на табак, а их силы не ведал бы
. Правду говоря, и мы их силы не ведаем, но раз Гинат сказал, мы ему верим, пот
ому что он человек без обманов. Итак, завтра мы уезжаем, а я не знаю, смеятьс
я мне или плакать. Недолго думая, сказал я Герде: незачем вам плакать, я воз
ьмусь присматривать за вашим домом, а будет нужно, так и переночую тут две
-три ночи. Обрадовались Грайфенбахи речам моим и сказали: сейчас мы можем
уехать со спокойным сердцем. Сказал я: думаете, что я вам делаю одолжение,
напротив, вы мне делаете одолжение, потому что у вас в доме сладко спится.
В этом я убедился, когда ночевал у вас во время комендантского часа. Как уп
омянул я комендантский час, стали мы вспоминать те лихие дни, когда уходи
л человек в город, а домой вернуться не мог, потому что англичане внезапно
вводили комендантский час и кто не успевал вернуться домой или спрятать
ся, доставался полицейским, и те запирали его на ночь в каталажку, и домоча
дцы его волновались и тревожились, не зная, куда запропастился человек. А
от этой кары перешли мы к другим лихим карам, что насылали англичане, и тог
да казалось нам, что без них и жить нельзя. И снова заговорили мы о ночах вз
аперти. Хоть и тяжелые и горькие были времена, но нет худа без добра: пришл
ось мужчинам проводить вечера дома, и они обратили внимание на своих жен
и детей, чего раньше не делали, Ц раньше проводили они все вечера в собра
ниях и заседаниях и прочих общественных делах, уводящих человека от само
го себя, не говоря уж о домочадцах его. А можно сказать, что и общественные
дела выиграли, потому что устраивались своим ходом и наилучшим образом и
без собраний и споров. И еще польза была от комендантского часа: холостяк
и, вынужденные сидеть дома, сдружились с дочками домохозяев и поженились
. Так мы сидели с Грайфенбахами и толковали, пока не сказал я: пора и честь з
нать. Дал мне Грайфенбах ключ от дома и показал все входы и выходы. Вскоре
расстался я с ним и с его женой и ушел.

2

Раз на закате пошел я за лепешками и маслинами. Жена и дети уехали в Гедеру
, а я остался один и кормился как мог. С лепешками и маслинами в руках броди
л я от лавки к лавке. Домой возвращаться не хотелось Ц там было пусто, дел
ать ничего не хотелось, потому что день уже прошел. Так я плелся, куда несл
и меня ноги. Дошел я до долины, где жили Грайфенбахи. Чудная тишина иерусал
имских долин на закате солнца полна всех благ. Чудится, будто долины эти з
а тридевять земель от обитаемых мест лежат и вся вселенная в них заключе
на. А тем паче эта долина, что окаймлена деревьями, и меж деревьев гуляет ч
истый воздух и не касается дурных паров и воздухов, что бродят по свету. По
думал я: раз уж дошел я до этих мест, погляжу, как поживает дом Грайфенбаха.
А раз ключ у меня с собой, войду в дом.
Вошел я в дом и зажег свет и прошел по всем комнатам. В четырех ладных комн
атах в полном порядке стояла вся ладная утварь, как будто руки хозяйки то
лько что прошлись по ней, хоть уж месяц прошел, как уехали Грайфенбахи. Ког
да хорошая хозяйка в отъезде, ее дом сам следит за порядком.
Не был я голоден и пить не хотел, но очень устал. Погасил я лампы, открыл окн
о и присел отдохнуть. Из потаенных глубин ночи пришла тишина и принялась
пеленать меня, пока не увидел я покой воочию. Решил я переночевать здесь и
исполнить обещание, данное Грайфенбахам. Встал я со стула, зажег настоль
ную лампу и взял книжку почитать в постели. Рад я был, что лампа возле кров
ати стояла и не было мне нужды передвигать вещи в чужом доме. Казалось, пок
а ключ у меня, мог я считать себя хозяином в доме, но, видимо, привычка быть п
ришельцем отучает от хозяйского чувства.
Сидел я в кресле Грайфенбаха и думал: я устроился в дому Грайфенбахов, а, м
ожет, в это же время Грайфенбахи не могут найти себе приют или находят, да
не по обычаю своему. Чего ради оставили они ладный дом и ладную утварь и по
брели в иные места? И чего ради оставляют люди свои дома и пускаются броди
ть по свету? Закон ли это испокон веков, или обман воображения, как гласит
пословица: хорошо там, где нас нет.
Разулся я и разделся, взял книжку, погасил настольную лампу и зажег лампу
у кровати, лег в постель, открыл книгу и почувствовал, что все тело мое пог
ружается в дрему. Невольно подумалась мне думка: как так Ц обычно я и за п
олночь уснуть не могу, а тут в самом начале ночи я засыпаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21