Он проверяет меня, понял Дункан. Несколько секунд они с судьей смотрели друг другу в глаза, потом детектив сказал:— А разве есть выбор?— Я тоже так думаю, — рассмеялся судья. Он примирительно поднял ладони. — В глазах многих я достоин сожаления: несчастный, от любви потерявший голову. Я полюбил ее, как только увидел, и люблю до сих пор.Дункан вытянул ноги и посмотрел на носы своих ботинок.— Охотно верю, — сказал он. Выждав несколько секунд, он добавил: — Чему я не верю, так это тому, что с Мейером Наполи вы общались только в зале суда, и нигде больше. — Он перевел взгляд с ботинок на судью. — Здесь вы, судья, наврали.Игру в гляделки выиграл Дункан. Ярость, наполнявшая взгляд судьи, медленно погасла. Наконец он вздохнул, сдаваясь.— А вы молодец, детектив.— Спасибо, но мне ваши комплименты не нужны. Лучше объясните мне, зачем было врать.Он глубоко вздохнул и неторопливо ответил:— Чтобы Элиза не узнала, что я нанял Мейера Наполи за ней следить.Примерно такого ответа Дункан и ожидал.— А зачем вы его наняли?— Я стыжусь своего поступка.— Я не об этом спрашивал.— Не могу поверить, как опустился до того, что нанял такого…— Грязного проныру, — нетерпеливо закончил Дункан. Прямого ответа он еще не получил. — Рекомендательных писем Наполи с собой не носил, и все-таки вы его наняли. Наняли, чтобы следить за своей женой. Зачем?— Опять-таки, причина банальна. Старейшая в мире. — Судья грустно посмотрел на Дункана.— Она вам изменяла.Дункан не предполагал, что человек с характером судьи может улыбаться столь жалкой улыбкой; хотя, конечно, рогоносцы — одни из самых жалких созданий на земле.— У меня возникли подозрения, — ответил судья. — Но прежде, чем вы узнаете от меня хоть что-нибудь, имейте в виду: это случилось далеко не вчера. В прошлом году.— Ясно.— С этим покончено, и сейчас она мне верна, — настаивал он.— Ясно.Довольный тем, что он прояснил этот важный момент, судья продолжил:— Несколько месяцев я пытался не замечать признаков.— Каждый вечер у нее болела голова?— Нет, — хохотнул судья. — Элиза всегда была страстной в постели, даже когда мои подозрения сильно обострились. Мы испытывали друг к другу неиссякаемую сексуальную жажду.Дункан постарался сохранить на лице безразличие; но даже если бы попытка вышла неудачной, судья все равно бы ничего не заметил — его захватили воспоминания.— Здесь было другое, — сказал он. — Классические признаки. Звонки по телефону, когда, по ее словам, ошибались номером. Она опаздывала к обеду или ужину и не могла толком объяснить почему. Время свидетельствовало против нее.— Похоже, она встречалась с любовником. — Дункан испытал какое-то злорадное удовольствие, высказав Лэрду свои сомнения насчет того, что Элиза испытывала к мужу неиссякаемую сексуальную жажду.— Мне тоже так показалось. И эта мысль не давала мне покоя. Я не мог думать ни о чем другом. Если это было правдой, я должен был все выяснить и узнать, кто он.— И вы решили прибегнуть к услугам Мейера Наполи.— Это лишь свидетельствует о глубине моего отчаяния. В офис к нему я идти отказался. Мы встретились вечером на развязке. Я отрабатывал повороты, а он тем временем задавал обычные для такого дела вопросы. Знаю ли я, кто ее любовник? Как давно они встречаются? — Он с отвращением тряхнул головой. — Я не мог поверить, что обсуждаю свою жену с подобным типом. Эти выражения, вульгарные словечки — я не мог применить их к Элизе. Все это казалось настолько неправильным, что я хотел тогда же прекратить дело. Но, — со вздохом продолжил он, — я зашел слишком далеко, а незнание причиняло мне боль. Поэтому я заплатил ему требуемую сумму в качестве аванса и уехал. Тогда я видел его в последний раз.Дункан следил за рассказом и угадывал в нем почти каждое слово еще до того, как его произносил судья. За время работы в полиции он наслушался немало подобных историй. Страсть ведет к собственничеству и ревности, а заканчивается все нанесением увечий различной степени тяжести, а нередко и убийством.Но последняя фраза судьи выбивалась из общего хода рассказа.— Видели его в последний раз? Наполи не смог ничего выяснить?— Смог, — напряженно сказал судья.— У нее был любовник.— Не знаю.— Простите, судья. Вы меня запутали.— Наполи связался со мной, — пояснил тот. — Он следил за Элизой во время нескольких тайных свиданий. Выяснил, кто этот мужчина. Записал время и место встреч. Но… я не дал ему договорить. Не мог больше слушать. Не хотел доказательств ее измены.— Необычная реакция, судья, — медленно сказал Дункан. — Муж, возможно, и узнает все последним, но узнать он все-таки хочет . — От этого я бы не стал любить ее меньше. Я бы не расстался с ней.«А убить ее тебе бы захотелось?» — подумал Дункан.— Значит, подробностей этих тайных свиданий вы так и не узнали?— Нет, — покачал головой судья. Очевидно, воспоминания причиняли ему боль.— А она знает о том, что вам все известно?— Нет. Я не хотел, чтобы она знала о том, до какой низости я опустился: нанял детектива шпионить за ней. Мне было стыдно. И потом, через несколько недель после того, как я отказал Наполи, это было уже неважно.Дункан непонимающе сморщил лоб:— Она перестала ходить к нему на свидания?— В каком-то смысле да. — Помедлив, судья добавил: — Элиза изменяла мне с Коулманом Гриэром.Даже в середине дня в «Белом фраке» было темно, как в глухую ночь. Темноту рассеивали только сверкавшие на костюме танцовщицы стразы и розово-голубые звезды, покрывавшие потолок.До прихода толпы, каждую субботу с наступлением темноты заполнявшей зал, было еще далеко. Вдоль полукруглой сцены расположились несколько посетителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118