Но некогда было пускаться в объяснения, и все четверо поспешили устроить ограду из камней. Окончив эту работу, они стали отдыхать. Теперь их было четверо, решительных мужей, вооруженных ружьями и обеспеченных пулями и порохом. Съестных припасов также хватало. Словом, положение их было отличное. Они, по крайней мере, неделю могли держаться в случае осады против многочисленных врагов. Усевшись на камнях, они стали расспрашивать Жоана, тщательно следя за тем, что происходит в долине, где все было еще тихо и пусто, хотя крики и выстрелы продолжались. Не будем приводить всего рассказа Жоана, ибо читатели знают уже, как происходила битва. Начнем с того места, когда Жоан оставил поле сражения.
— Когда я увидел, — сказал он, — что пленнику удалось бежать, несмотря на все усилия чилийцев, я подумал, что вам, может быть, будет полезно узнать это я постарался пробраться между сражающимися, бросился в лес и пустился в поиски. Я уже отчаялся найти вас, как вдруг случай помог.
— Как? — вскричал изумленный дон Тадео. — Как? Ему удалось бежать? О, Боже, теперь все погибло!
Крики удвоились, раздалась оглушительная перестрелка, и толпа индейцев с воем выбежала из ущелья. Одни пустились куда глаза глядят, другие отбивались от врагов, еще невидимых. Курумила и его товарищи встали в засаде, держа ружья наготове. Число беглецов увеличивалось с каждым мгновением. Равнина, до того спокойная, оживилась. Одни неслись, как безумные, другие собирались в небольшие кучки и возвращались к месту сражения. Время от времени одни падали, чтобы никогда уж не встать, другие, раненные, падали, с невыразимыми усилиями снова подымались и продолжали бегство. Показалось несколько чилийских всадников. Они гнали арауканцев, но те еще кое-как держались. В нескольких десятках метров от чилийского отряда на вороной лошади несся, как стрела, всадник. Он все больше и больше убегал от солдат, которые наконец отказались от преследования и воротились в ущелье.
— Это он! Он! — задыхаясь, вскричал дон Тадео. — Это Бустаменте!
— Дуло моего ружья смотрит прямо на него, — холодно сказал граф, спуская курок.
Одновременно выстрелил Курумила, два выстрела раздались сразу. Лошадь вдруг споткнулась, встала на дыбы, начала бить передними ногами в воздухе, потом пошатнулась и грохнулась, увлекая в своем падении всадника.
— Убит? — с замиранием спросил дон Тадео.
— Еще бы! — отвечал Луи.
— Лишняя пуля не повредит, — рассудительно заметил Жоан и тоже выстрелил.
Индейцы, испуганные этим внезапным нападением, удвоили скорость и пустились, как стая испуганных ворон, не думая драться и заботясь только о жизни.
— Вниз! Скорее вниз! — вскричал граф, быстро вставая. — Воспользуемся страхом арауканцев и прикончим генерала, если он только ранен.
— Рано еще! — флегматично сказал Курумила, останавливая его. — Бой будет не равен. Пусть мой брат посмотрит.
В самом деле толпа индейцев показалась из ущелья. Но эти не бежали. Напротив, плотной массой отступали они, не как презренные трусы, но как воины, гордо оставляющие поле сражения, единственно потому, что не могут дольше держаться. Отступление поддерживал задний отряд, составленный из сотни отборных воинов. Два предводителя, верхом на горячих скакунах, скакали от одного отряда к другому, распоряжаясь отступлением. Неприятеля еще не было видно.
Вдруг раздался страшный свист выстрелов и показались чилийцы, стреляя почти в упор. Индейцы не дрогнули и бросились на них с копьями. Большая часть беглецов, рассеянных по равнине, примкнула к своим храбрым товарищам. Белые замешкались на несколько минут. Дон Тадео с товарищами увидел, что пора действовать. Со скалы раздался залп, и вершина ее покрылась облаком дыма. Оба индейские предводителя упали вместе с конями. Индейцы страшно вскрикнули и бросились с копьями вперед, чтоб защитить своих предводителей, которых чуть было не захватили чилийцы. С быстротою молнии выскочили Антинагуэль и Черный Олень (ибо это были они) из-под убитых коней, потрясая оружием и издавая военный клич. Оба были ранены. Чилийцы, выбив неприятеля из ущелья, укрылись под камни, среди кустов. Арауканцы продолжали отступать. Равнина, над которой царила скалистая башня, где засели наши друзья, была не больше мили длиною. Она вскоре суживалась, и отсюда начинался девственный лес, продолжаясь в горах. Арауканцы шли плотной массой, подбирая раненых. Они миновали равнину и скрылись в лесу. Остались только трупы людей и лошадей, подстреленных Луи и его товарищами. Генерал Бустаменте исчез — значит, он был только ранен. Стервятники с громким и пронзительным криком стали кружиться над опустевшей равниной.
— Ну, и нам пора в дорогу, — сказал, подымаясь, дон Тадео.
Курумила посмотрел на него с величайшим удивлением, но не сказал ни слова.
— Что вы так на меня смотрите, предводитель? — сказал дон Тадео. — Или вы не видите — долина пуста, арауканцы удалились. Мы можем безопасно продолжать путь.
— В самом деле, предводитель, — сказал граф, — чего мы медлим? Друзья ждут нас, нам нечего тут делать. Зачем нам сидеть тут?
Индеец указал рукою на лес.
— Там много невидимых глаз, — сказал он.
— Вы думаете, за нами следят? — спросил Луи.
— Да.
— Вы ошибаетесь, предводитель, — начал дон Тадео. — Они дрались отступая, чтоб обеспечить бегство Бустаменте, но теперь он с ними. Что ж им тут делать?
— Мой отец не знает, как воюют аукасы, — с великой гордостью отвечал Курумила. — Они никогда не оставляют врагов у себя в тылу, если есть возможность уничтожить их.
— Что ж это значит? — нетерпеливо спросил дон Тадео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73