При Анне ни знатные, ни простые сотрудники Петра не пользуются прежним значением, в систему возводится управление посредством иностранцев с временщиком Бироном во главе. Национальное неудовольствие прекращает эту систему, к делам становятся снова русские люди, но это уже не сотрудники Петра, а люди более поздней формации.
При такой смене придворных влияний борьба разных людей и направлений влияет на порядок престолонаследия. Современники уверяли, что Петр II вступил на престол отчасти благодаря влиянию Меншикова на Екатерину. Сама Екатерина взошла на престол по выбору придворной среды, Анна Иоанновна точно так же. Завещание Екатерины, предвещавшее судьбу престола после бездетной смерти Петра, было отвергнуто в 1730 году придворной знатью. Таким образом, судьба престола часто зависела от влияния временщиков.
Такой порядок вещей отражался, конечно, на общем ходе государственной жизни и имел такие последствия, какие были чужды Петровскому времени. Прежде всего, ряд дворцовых переворотов не совершался исключительно в сфере дворцовой жизни, но выходил, так сказать, за пределы дворца, совершался с участием гвардии и народа. Гвардейские полки не один раз являлись решителями дворцовых дел и отношений. При воцарении Екатерины голос гвардейских офицеров и то обстоятельство, что гвардия повиновалась императрице, решили дело ее избрания. При Анне гвардейские офицеры первые заговорили о восстановлении самодержавия, и оно было восстановлено. Бирона свергли гвардейцы, гвардейцы же возвели Елизавету. Ни один переворот во дворце и государстве не совершался без участия гвардейских полков. И это было естественным, потому что гвардия была военной силой, ближайшей к правительству. Важность политической роли, какую могла играть гвардия, не была тайной ни для самих гвардейцев, ни для правительства, которое не бывало равнодушно к настроению гвардии: оно или ласкало гвардейцев (например, императрица Екатерина и Анна), или не доверяло им и боялось их, как при Бироне, который думал даже реформировать гвардию, и при Анне Леопольдовне, когда гвардию хотели удалить из Петербурга от Елизаветы. Сами гвардейцы тоже понимали, что они составляют политическую силу, они очень сознательно относились ко всем политическим переворотам и не скрывали своего отношения к ним. Когда господство немцев привело к регентству Бирона, гвардия явилась первой выразительницей народного негодования на то, что отдали все государство регенту. Гвардейцы собирались убрать регента и сообщников его и действительно убрали, как только явился у них руководитель. Толки о Бироне шли без особой опаски: на улице один офицер возбуждал солдат настолько явно, что это слышал кабинет-министр Бестужев-Рюмин и должен был обнажить шпагу на офицера, чтобы заставить его замолчать. Другие офицеры безбоязненно являлись к вельможам (Черкасскому, Головкину) с протестами против регента. Недовольная правительницей гвардия с особенной настойчивостью показывала свою преданность Елизавете; офицеры и солдаты постоянно приходили к ней, не боясь того, что за каждым шагом Елизаветы следили; однажды гвардейцы толпою окружили цесаревну в Летнем саду со словами: «Матушка, мы все готовы и только ждем твоих приказаний, что наконец велишь нам». На это царевна могла отвечать лишь усиленною просьбою молчать и не губить ни себя, ни ее. В таком поведении гвардии сказывалось лучше всего сознание своей силы и значения.
Однако, наблюдая такую роль гвардейских полков, не следует думать, что Россия стала жертвою преторианства. Чтобы понять смысл и значение того положения, какое заняла гвардия после Петра, следует помнить ее состав. Гвардейские полки в большинстве своем состояли из людей дворянского класса, преимущественно в гвардии дворянство отбывало свою обязательную службу и наполняло ее ряды не только в качестве офицеров, но и рядовых. Все, что в гвардии было не дворянского, дослуживалось до того же дворянства. Поэтому гвардия в первой половине XVIII века была вполне отражением дворянства, частью его, она носила в себе интересы шляхетства и, стоя близко у дел, направляла самый класс, передавала дворянству свои впечатления и из дворянской первоначальной среды переносила в столицу все желания своего класса. Гвардия не была оторванным от земства войском, а заключала в себе лучших людей, которым дороги были интересы страны и народа. Доказательством служит то, что все перевороты имели целью благо страны, «производились по национальным побуждениям» (Соловьев). Гвардия явилась в переворотах не бестолковой военной вольницей, а частью русского общества, которая приобрела силу потому, что владела военной организацией.
Такие особенности состава и положения гвардии имели большие последствия в том отношении, что важное значение приобрела часть шляхетства – гвардия; благодаря этому важное значение приобретало и все шляхетство. Награды, которые получала гвардия, в сущности были наградою всему шляхетству. Политическое значение гвардии передавалось всему дворянскому классу. Это было одно последствие ненормального хода дел в центре государства.
Другое последствие его заключалось в том, что при частой смене правительств и силе различных персон не было твердой системы в управлении государством – ни во внутренних, ни во внешних делах. Это приводит нас к обзору управления и политики России после Петра Великого.

Время Елизаветы Петровны (1741-1761)

Приступая к изучению весьма любопытного времени Елизаветы Петровны, мы прежде всего наведем небольшую историческую справку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150