— Прошу обратить внимание на основные акценты этого дела, позволяющие утверждать, что подсудимый виновен в сексуальном преступлении с отягчающими обстоятельствами. Ребенок, не достигший четырнадцатилетнего возраста, подвергся насилию со стороны взрослого мужчины, тот заставил ребенка взять в рот свой половой орган… Сейчас вам раздадут копию обвинительного заключения, с которым вы ознакомитесь, прежде чем вынести приговор. Смею заметить, что в нем вы найдете упоминания о согласии потерпевшего на такого рода контакт. При рассмотрении дел о насилии над ребенком законодательством не предусмотрено обсуждение согласия малолетнего пострадавшего на сексуальные отношения со взрослым человеком. Дети недостаточно самостоятельны, чтобы принять такое решение. Взрослый человек в любом случае обязан нести ответственность за содеянное. Нет необходимости решать, был ли Томми принужден делать это, или он испытывал физическое влечение, или его скорее соблазнили, чем изнасиловали. Когда жертвой оказывается ребенок, речь не идет о совращении. Только о насилии.
Она прошлась перед присяжными, заглядывая в глаза каждому из них. Дойдя до свидетельского места, она вытянула в его сторону руку.
— Еще никому не удавалось лицезреть свидетеля, который утверждал бы, что он лжет. У каждого своя версия происшедшего, вне зависимости от ее истинности он будет стоять на своем. Но дело, которое мы рассматриваем, особое. Мы услышали из уст нашего маленького свидетеля, — продолжила она, — что он солгал. На этом самом месте он признался нам, что оклеветал мужчину год назад. В его праве было стоять на своем, пытаясь заставить нас поверить в это. Но мать Томми утверждает, что мальчик никогда не упорствовал в этой лжи. Как только его уличили в ней, он признал, что говорил неправду. Та история на этом завершилась, ложь не покинула пределов их дома. Томми не пытался изворачиваться, настаивать на своем.
Бекки помолчала. Присяжные сосредоточенно внимали ей, не выказывая до времени своего отношения.
— Во второй раз события разворачивались совсем по-другому. Томми не мог сдержаться, увидев на экране человека, который на самом деле изнасиловал. На сей раз родители ему не поверили. Мальчик не поддался давлению и не отказался от своих слов. Он был вынужден обратиться за помощью, он пытался доказать свою правоту. Он пошел к учителю, к школьной медсестре, к врачу, в полицию, он пришел к нам. Он ни разу не изменил показаний, ни разу не отступился.
Бекки гипнотизировала взглядом присяжных.
— Я уверена, что вы прониклись искренностью ребенка. Все убедились в том, что он выдержал разрушительный натиск защиты и не отказался от своих слов. Из его уст мы услышали мельчайшие подробности гнусного преступления. Он ни разу не противоречил самому себе. Вспомните, пожалуйста. — Она медленно подошла к месту, где располагалась защита.
Присяжные не должны были забывать об Остине Пейли. Она указала рукой на него. Остин не сумел быстро совладать с собой и выглядел растерянным.
— Этот человек знает правду.
Она долго не опускала руку. Ей хотелось, чтобы присяжные воскресили в памяти преступления, при этом они должны были видеть Остина в роли насильника.
— Есть косвенная улика, которая указывает на то, что Томми говорил правду, — напирала Бекки. — Чтобы узнать вкус пудинга, следует его отведать, как говорится. Разве можно усомниться в достоверности мельчайших подробностей рассказа мальчика. Нет. Томми знает не понаслышке, что значит иметь сексуальные отношения с мужчиной. Он описал это. Он описал это своей матери год назад. К тому времени он уже пережил трагедию. Томми ведь не сказал что-то вроде того, что его трогали в стыдном месте. Его слова не смахивали на те, что можно услышать в подростковой компании. Нет. Он в таких подробностях описал половой акт, что его мать ужаснулась. Она была убеждена, что он пережил это сам.
Бекки в последний раз обвела присяжных долгим взглядом.
— Так оно и было, — заключила она.
Воцарилось молчание: какое-то время она стояла еще недвижно, затем вернулась на свое место. Я коснулся ее руки. Я понимал ее состояние. Каждый юрист, закончив речь, мучается мыслью, что он что-то упустил.
Элиот еще не поднялся, но его голос уже достиг моих ушей.
— Да, — сказал он. — Мы все наблюдали, как Томми умело врет.
Присяжные обратили все свое внимание на адвоката.
— Прокурор хотела заставить вас поверить, что Томми пришлось испытать трудности, пока он не убедил взрослых. Ложь. Ему не составляло труда в очередной раз обвести вокруг пальца благодарных слушателей. Давайте разберемся, к кому он кинулся со своей выдумкой. К учителю! Когда это произошло? Несколько месяцев назад, в августе. Занятия в школе только начались. Учитель даже не знал Томми. Он вел занятие всего неделю-другую. За такой короткий срок трудно запомнить хотя бы имена всех учеников. Выслушав взволнованный рассказ Томми и не зная хорошенько его характер, учитель поверил. У него не было причин усомниться в правдивости Томми. Тем более что в обществе муссируются слухи о серийных насилиях над детьми. Он посчитал нужным обратить должное внимание на признание Томми. Под угрозой оказалась бы его карьера.
— Протестую, — без особого пафоса произнес я. — Это домыслы защиты.
— Протест принят, — ответил судья Хернандес. — Не принимайте во внимание последнее замечание.
Элиота, похоже, это не смутило. Я впервые видел, как он борется за обвиняемого. Он избрал верную тактику, не подвергая сомнению беспристрастность правосудия. Он говорил тихо, но убежденно. Сила была на его стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125