Я заметил, что она наблюдает за мной, ожидая продолжения разговора.
Мои мысли вернулись к делу. Я не мог понять Кевина. Он ведь указал в суде на Девиса. Своей реакцией он выдал себя с головой. Почему он теперь все отрицает?
Бекки также думала о мальчике. Когда впереди замаячил Дворец правосудия и стоянка, где мы парковали машины, она кашлянула и сказала:
— Ты правда передаешь дело мне? Неужели все так безнадежно?
— В настоящий момент — да. Ты знаешь, как спасти обвинение?
Она повернулась, чтобы хорошо меня видеть.
— Нет, возможно, это глупая идея. Но раз уж мы все равно проиграем дело, то разреши мне попробовать что-нибудь неординарное?
— Посмотрим, — ответил я.
Если случались перерывы между работой и подготовкой к избирательной кампании, я старался не забывать о личной жизни. К счастью, ее у меня было не так много, и времени хватало.
Когда я пришел навестить Дину в пятницу днем, Луиза встретила меня и пригласила войти. Я прошел в столовую.
— Здравствуй, сокровище, — сказал я, обнимая дочь. Луиза улыбнулась мне.
— Как прошла неделя? — спросил я Луизу.
Вопрос получился формальным. Зазвонил телефон, Дина крикнула: «Я возьму трубку» — и выбежала из комнаты.
— Неплохо, — ответила Луиза. — А у тебя?
Я рассмеялся.
— Трудно сказать.
Она кивнула, как будто следила за моей карьерой.
— У вас все нормально? — спросил я. — Дом, похоже, в порядке. Ты прекрасно выглядишь. — Она вскинула брови. — Я не хотел, чтобы ты посчитала себя частью дома.
Она снова засмеялась.
— У меня теперь больше времени, Марк. Дина мне помогает. Я даже могу отлучиться на пару часов. Иногда удается подработать. Все прекрасно.
Наш разговор затянулся, так как Дина разговаривала по телефону.
— Иногда приходит Дэвид, чтобы посидеть с Диной или отвести ее куда-нибудь, пока я занята, — сказала она. — Ты давно разговаривал с Дэвидом?
— Недавно.
Она посмотрела на меня так, будто знала, что я лгу. Я почти две недели не общался с сыном и вдвое дольше не виделся с ним.
— Он, похоже, чем-то угнетен, — сказал Луиза.
— Боюсь, что так. Не понимаю, почему он еще не развелся.
Женитьба Дэвида всегда была для меня загадкой, и за последние три года это недоумение только возросло.
— Ну, понимаешь, — Луиза не хотела критиковать сына, — тебе бы стоило поговорить с ним, — продолжила она. — Я теряюсь в догадках. Может, он доверится тебе.
Я взглянул на нее. Она в ответ пожала плечами.
— Матери не обо всем расскажешь.
— Господи, Луиза, мы с ним давно не обсуждаем его сексуальные проблемы.
Она даже не улыбнулась.
— Ну, если будет возможность, я просто подумала…
— Конечно. Я постараюсь, не беспокойся.
Разговор о Дэвиде заставил нас с Луизой вспомнить нашу семейную жизнь и ее крах. Мы помолчали, а потом заговорили о пустяках, и тут вернулась Дина.
— Пошли! — энергично сказал я.
— Не забудь, — тихо произнесла Луиза, когда я стоял в дверях.
Дело Криса Девиса осложнялось двумя обстоятельствами. Это считалось техническими трудностями: он не признавал себя виновным, а я не мог доказать его вину. Вдруг меня осенило. Девис утверждал, что не делал этого. То же самое твердили жертвы. А если?.. Я надеялся, что разговор с обвиняемым рассеет наши сомнения.
Остин Пейли обещал подойти. Я не смел разговаривать с обвиняемым наедине. Мы с Остином встретились у тюрьмы на следующее утро. Шериф Маррс был настолько любезен, что разрешил нам воспользоваться его кабинетом вместо камеры для подобных встреч. В ожидании Девиса мы с Остином чувствовали себя не слишком уютно в обществе друг друга.
— Какая неприятность, — сказал Остин, качая головой. — Прости, Марк. Что нам остается предпринять?
Я поморщился от притворства Остина, будто мы собирались вместе решать эту проблему, в одной команде, но все-таки ответил:
— Возможно, твой клиент одумается?
— Тебе бы стоило подумать о смягчении приговора, — сочувственно предложил Остин.
— Разве это поможет?
Остин пожал плечами. Коротконогий юркий охранник ввел Девиса в комнату. В данном случае наручники были излишни, но некоторые тюремщики не могут без них.
— Я буду за дверью, — бросил служитель.
Девис сел, сложив руки на коленях. Мы с Остином остались стоять, как будто оба были следователями.
— Я хочу задать вам несколько вопросов, — сказал я. — Вы вправе не отвечать, но возможно, ваши ответы пойдут вам на пользу.
Девис посмотрел на Остина, который небрежно вставил:
— Уверен, Крису не нужно напоминать, что он не обязан что-либо говорить. Но если он считает нужным…
Остин указал жестом, что предоставляет своего клиента мне, и я сел перед обвиняемым. Он поднял глаза, но тут же опустил.
— У меня только один вопрос, — сказал я. — Почему вы передумали добровольно признать себя виновным?
Девис не смотрел на меня.
— Потому что я этого не делал, — прошептал он.
— Но вы сами сдались, Крис.
Он смотрел куда-то совсем в сторону. После недолгого молчания я произнес:
— У меня есть основания думать, что вы действительно это сделали.
Он испуганно вскинул глаза. В них стояли слезы. Он боялся, но чего-то недоставало, чтобы заговорить.
— И вы знали детали, — продолжал я, — факты, о которых не упоминали газеты. Лишь преступник мог знать обо всех обстоятельствах.
— Нет, но я… — начал он говорить, но запнулся.
Я видел, что он колеблется. У меня зародилось подозрение, что Девис не был виновен, как утверждал Элиот Куинн. Мне показалось, что он готов открыться мне.
Я подался вперед и заговорил доверительно.
— Ты оказался в заключении, Крис, потому что сдался сам и признался в преступлении.
— Я чувствовал себя виновным, — пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125