Он уже располнел и несколько обрюзг, но отлично скроенный белоснежный костюм успешно скрывал намечающийся живот. Маленькие руки и ноги. На ногах – сверкающие лакированные туфли, на розовых, пухлых пальцах – чересчур много золотых колец.Соломенная шляпа, белоснежная, как и костюм, сидела у него на голове с несколько нарочитой небрежностью. Так обычно носят головные уборы мужчины, скрывающие лысину. Глаза прятались за темными очками «Фенди» в кожаной оправе. Такие больше подошли бы женщине. Незнакомец был гладко выбрит и источал легкий аромат дорогого одеколона. Полные губы приветливо улыбались. Зубы напоминали идеально отполированный жемчуг. Роста мужчина был невысокого, но при всей своей миниатюрности и элегантности почему-то производил впечатление человека очень опасного.– Капитан Хансон? – справился он.В голосе слышался аристократический испанский акцент.– Да.– Меня зовут Ласло Арагас. – Улыбка стала еще шире. – Друзья называют меня Ласси.Хансон кивнул. Попробуй назвать такого «Ласси», и запросто заработаешь вязальную спицу в глаз.– Чем могу быть полезен вам, мистер Арагас?– Правильнее будет сказать, чем мы будем полезны друг другу, капитан Хансон.– И чем мы будем полезны друг другу, мистер Арагас?– У меня есть груз, который требуется доставить в Сингапур, – объяснил незнакомец, – а вы, как я понимаю, идете как раз туда.– Какой груз? – поинтересовался Хансон.Арагас обвел сверкающей кольцами рукой штабель ящиков:– Мячи, капитан. Мне надо отправить эти мячи в Сингапур.– Теннисные мячи.– Совершенно верно. Особые теннисные мячи – «ультра-вис» для Уимблдона.Имелись как минимум три причины, по которым это утверждение не могло быть правдой. Во-первых, мячи для Уимблдона действительно делали в Маривелесе, но отправляли их всегда с пятнадцатого терминала в Маниле. Во-вторых, их упаковывали в картонные коробки по шестьдесят тубусов в каждой, потом коробки связывали по десять и помещали в контейнеры, а не в деревянные ящики. И в-третьих, «Слазенгер» ни при каких условиях не отправит свои драгоценные мячи на ржавом корыте вроде «Королевы Батавии».– Ясно, – кивнул Хансон.– Вам правда ясно, капитан?– Полагаю, что ясно, – медленно ответил он.– И что именно вам ясно?– Что на причале стоят деревянные ящики с эмблемой «Слазенгер».– С теннисными мячами внутри, – подсказал мужчина в белом.– Если вы в этом уверены…– Абсолютно уверен, – улыбнулся мистер Арагас.– А доктору Зобель-Айяле известно об этих мячах? – без всякого выражения спросил Хансон.Арагас захохотал. Его смех был похож на лай очень злой собаки.– Эта толстая задница? Он не станет вмешиваться, если не хочет нажить на нее неприятностей.– Ну хорошо, а я здесь при чем? – осторожно поинтересовался Хансон.Если Арагас действует в обход Айялы, без проблем не обойдется.– Мне нужен перевозчик. И вы оказались здесь очень кстати.– Но ваши теннисные мячи не включены в мой коносамент.– И не надо. Пусть этот маленький договор останется между нами.– Зобель-Айяле это не понравится.– Зобель-Айяла сделает так, как ему скажут.– Может, и так, мистер Арагас, но мне ведь еще придется сюда вернуться. У вас с ним, возможно, какие-то особые отношения, но моей заднице неприятности тоже ни к чему.– Это не ваша забота, капитан, – отрезал Арагас, перестав улыбаться. – Ваша забота – как можно скорее погрузить мои мячи.– И что я скажу про эту партию своему агенту в Сингапуре?– Ничего.– В каком смысле?– На траверзе Сентосы у вас сломается двигатель. Ремонт займет пару часов. К вам подойдет катер, и вы сгрузите мячи на него.Остров Сентоса, бывшая рыбацкая деревня, а ныне дорогой курорт, располагался перед самым входом в гавань Сингапура.– А таможня? А пограничники?– О них уже позаботились.Понятно – опять мордида. За последние четыреста лет филиппинцы успели превратить этот способ решения проблем в высокое искусство.– А что за все это буду иметь я?– Вот что. – Арагас выудил из внутреннего кармана пиджака неизменный конверт. Довольно толстый. – Евро, если не возражаете. – Когда-то все расчеты велись в американских долларах, но времена меняются. – Двадцать пять тысяч.Значит, примерно тридцать три тысячи долларов или около того, в зависимости от ежедневно меняющегося курса. Но это не важно. Важно то, что теперь уже невозможно изображать неведение. Никто не стал бы платить такие деньги за перевозку сотни ящиков с теннисными мячами.Вся ситуация выглядела довольно паршиво. Если Арагас не боится действовать в обход Айялы, значит, у него очень серьезные связи. Стало быть, в случае отказа не миновать серьезных неприятностей. С другой стороны, если взять конверт и сделать, как он говорит, можно запросто закончить жизнь в тюрьме Чанги – перспектива тоже не слишком радостная.Иными словами, он влип, и, похоже, серьезно. Выхода не видно, и дергаться бесполезно. Хансон и не стал. Он взял у Арагаса конверт, согнул его пополам и засунул в задний карман.– Вот и хорошо, – похвалил его Арагас, точно капитан был псом, освоившим несложный трюк. – Буду признателен, если погрузите ящики как можно быстрее. Сами знаете, здесь полно воришек.В порту и правда тащили все, что не приколочено, но Хансон почему-то был твердо уверен, что к ящикам Арагаса никто даже близко не подойдет.– Не проблема, – кивнул он.С борта судна, облокотившись на поручни, на них смотрел Элайша Санторо. Старшему помощнику вся эта история совсем не понравится.– Хорошо, – улыбнулся Арагас. – Рад, что мы с вами достигли взаимопонимания. На борту постарайтесь разместить ящики так, чтобы их можно было быстренько выгрузить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72