У него были длинные, свалявшиеся волосы, а над поясом грязного саронга нависал очень бледный живот. На носу у старика сидели старомодные очки в черной пластиковой оправе, а в руках он держал пластмассовую мисочку и палочки для еды.– Мистер Остерман? – справилась Финн.– Зовите меня просто Бернардом, милая, – отозвался старик и при помощи палочек отправил в рот небольшой пучок лапши. – Вы, я вижу, не просто туристы в поисках экзотики.Он говорил на хорошем английском, но с явным немецким или австрийским акцентом.Вместо ответа Финн достала из кармана и на ладони протянула ему маленький золотой амулет. Бернард Остерман внимательно посмотрел, но не сделал никакой попытки забрать его.– Я так и знал, что эта безделушка не захочет так просто со мною расстаться, – вздохнул он.– Вы продали ее моему родственнику, – заговорил Билли. – Питеру Богарту.– Он назвал мне совсем другое имя. Я знал, что он голландец, но он сказал, что его зовут Дерлаген.– Это имя его адвоката.– Так он – один из тех самых Богартов?– Паршивая овца в семье, – объяснил Билли.– А-а, то-то я почувствовал, что у нас с ним есть что-то общее, – усмехнулся Остерман.– Он ведь не просто так к вам пришел, – вмешалась Финн. – Питер Богарт, как и мы, не был праздным туристом.– Все верно, милая. – Старик помолчал. – Я только не совсем понимаю, какой у вас интерес в этом деле.– Питер Богарт и мой родственник тоже, – сказала Финн и в ту же секунду поняла, что впервые добровольно признала и отцовство Богарта, и неверность своей матери. Только теперь почему-то это не казалось ей таким уж важным.– Поня-ятно, – протянул Остерман, разглядывая ее и Билли.– А как Питер Богарт нашел вас? – спросил тот.Остерман снова улыбнулся и втянул еще одну порцию лапши, а потом поставил мисочку на соседний стол и негромко, с удовольствием рыгнул.– Я учился торговать в Берлине, – не торопясь заговорил он, – совсем еще маленьким мальчиком. Мне было тогда лет шесть или семь – слишком мало даже для Гитлерюгенда. Чтобы выжить в Берлине после сорок пятого года, учиться приходилось очень быстро, и прежде всего я усвоил, как постепенно, меняя одну вещь на другую, можно найти именно то, что тебе надо. А еще я узнал, что, ради того чтобы это найти и не дать другим опередить себя, можно пойти на очень многое. Даже на очень неприятные вещи. А еще – что выгоднее всего торговать информацией. И для этого надо все время держать ухо востро. Потом мне пришлось уехать из Берлина, но даже в этой дыре я всегда пользовался теми же принципами. Вы меня понимаете?– Не очень, – призналась Финн. – Но вы так и не сказали нам, откуда у вас эта золотая статуэтка.– А вам известно, что это такое?– Да, – кивнула Финн, – она из Мали. Четырнадцатый век.– Эпоха мансы Мусы, правителя Мали и Тимбукту, первым из Черной Африки совершившего хадж в Мекку. Да-да, все эти «Копи царя Соломона» вашего Райдера Хаггарда и тому подобное, но дело-то не в этом.– Так, может, вы объясните нам, в чем дело? – подал голос Хансон.– Дело в том, где была найдена эта статуэтка и как она там оказалась.– И где же она была найдена? – быстро спросила Финн.– Как вы догадываетесь, моя милая, такая информация стоит денег.– А сколько вам заплатил за нее Питер Богарт? – поинтересовался Билли.– Вы – это не он, и у нас намечается совсем другая сделка…– Вы послали Питера Богарта туда, где он, возможно, встретил свою смерть, – резко перебила его Финн. – Может, Питер и паршивая овца, но он тем не менее Богарт, и полиция наверняка очень заинтересуется последним человеком, который видел его живым. Вам очень хочется, чтобы полицейские начали задавать вам вопросы?– Такая красивая женщина не должна опускаться до угроз.– Но я-то не красивая женщина, – вступил Билли. – Вам будет легче, если угрожать стану я?– Легче не будет, – горестно вздохнул Остерман. – Но все-таки нехорошо так обращаться со старым человеком.– Так вы расскажете нам про статуэтку?– Я купил ее у довольно неприятного человека по имени Вэй Ян. Он знал, что я люблю такие вещи, потому и принес мне.– А где можно найти этого Вэй Яна? – снова вмешался Хансон.– Раньше он держал магазинчик на улице Деван, но его там больше нет.– А где же он есть?– Возможно, в морге. Или в какой-нибудь красивой урне. В любом случае он сейчас вместе со своими предками. Недавно он всплыл под причалом на рыбной фабрике с распоротым животом и выколотыми глазами. А на одной руке не хватало пальцев, и заметьте, их отгрызли не рыбы.– Кто это сделал?– Кто знает? – пожал плечами Остерман. – Это же Борнео. Или Калимантан – называйте как хотите. Последняя тайна нашего мира. Здесь все еще есть племена, которые собирают и высушивают человеческие головы. Потом они нанизывают зубы на ниточку и опять вставляют их головам в рот. И подвешивают к балкам своих общинных домов. А когда ночью дует ветер, то зубы стучат. Я сам слышал это. А Вэй Ян торговал золотом и занимался контрабандой. Он вел дела с даяками-золотоискателями из джунглей и с penyeludup, контрабандистами. И это мог сделать любой из них, потому что Вэй Ян обманывал всех и все об этом знали.– А вам известно, как к нему попала золотая статуэтка? – поинтересовался Хансон.– От контрабандиста по имени Ло Чан – наполовину китайца, а наполовину бог знает кого.– А откуда она появилась у Ло Чана? – подхватила Финн.– Вэй Ян уверял, что не знает.– Или не хотел говорить.– Вполне возможно, – согласился Остерман.– А как нам найти этого Ло Чана? – продолжал расспрашивать Хансон.– У него в Кампунг-Сугуте есть катер под названием «Педанг Эмас». Ходит оттуда в Замбоангу. Немного пиратствует по дороге. Где-нибудь там его и найдете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72