Бехзад и Размьяр за ними ухаживали, привечали их и почитали, два дня их принимали. А потом те ушли, куда – неизвестно. А еще Дельарам пропала, и утварь пиршественную ценою в сто тридцать тысяч динаров найти не Могут. Сыновья твои тоже исчезли. Наш мудрый царь их искать приказал, да не нашли. А кроме того, Сиях-Гиля и Сама ночью похитили из темницы Термеше.
Вслед за тем рассказали ему все про Термеше и двух братьев-мясников, про то, как их освободили, про то, как обнаружили тайный ход, как шах решил устроить заставы на всех дорогах.
Огорчился Канун. Ночь он провел дома, а наутро оделся с большой пышностью, как у него в обычае было, и вместе со своими слугами отправился в шахское присутствие.
Подошел Канун к шахскому трону, поклонился, землю поцеловал и встал почтительно перед шахом. Тот с ним поздоровался, а потом спросил:
– Как там мой сын, что поделывает?
– О шах, он здоров и невредим, – ответил Канун. – Но когда я там был, прошел слух, что явилось стотридцатитысячное войско из Халеба. Больше мне ничего не известно.
Потом он заговорил о других делах, но тут послышался шум, поднялась суматоха. Армен-шах сказал было:
– Посмотрите, что там такое!
И вдруг ввалились во дворец Газаль-малек и Катран, а с ними пятьдесят воинов. Армен-шах обрадовался, но сказал:
– Что случилось, отчего вы безоружные, да и ранены все, где остальное войско?
Газаль-малек поведал, что их постигло. Тут поднялся в городе крик и стон, в каждом доме поминки справляли. Рассказал Газаль-малек обо всем, что произошло с тех пор, как они с отцом расстались, а тот спрашивает:
– Сынок, а сюда-то они придут или нет?
– Отец, да ведь коли Махпари у нас, значит, непременно ожидать надо, – ответил Газаль-малек.
Шахран-везир сказал:
– Не знаю, что это за войско и зачем пришло. Если это и правда войско Марзбан-шаха, которое он за сыном прислал, без сомнения, сюда явятся, разве их удержать!
Задумался Армен-шах, а Шахран-везир опять говорит:
– О шах, не надо нам было в это ввязываться, но, видно, такова господня воля. Теперь они обязательно станут разыскивать Махпари, а Махпари в крепости Фалаки, и добыть им ее не удастся, но, когда они сюда доберутся, придется нам сражаться с ними, а ведь у нас войска совсем больше нет. Одно нам остается: пока они не пришли, разослать грамоты во все края, созвать такое ополчение, с которым никто совладать не сумеет. Однако исход всякой битвы зависит не от большого или малого войска, а от удачи. Если бы не везение Хоршид-шаха, разве заявился бы он в нашу страну? Видишь, чего он достиг после того, как пребывал в таком ничтожестве?
Армен-шах, и Газаль-малек, и Мехран-везир, и все богатыри, которые там присутствовали, сказали:
– Ты рассудил правильно, так и следует поступить.
Но тут в тронный зал вбежал лазутчик, крикнул: «Берегись, шах!» – и ударил шапкой оземь.
– Что случилось? – спросил Армен-шах.
– О шах, такое, что хуже некуда: враг-то уж у дверей! Хор-шид-шах, а с ним сто восемьдесят тысяч всадников остановились на привал на лугу Заферан.
Армен-шах расстроился, сошел с трона и сел прямо на землю, горюя и сокрушаясь.
– О шах, не тревожься, – сказал ему Мехран-везир. – Поставь к воротам ловких, опытных и мудрых людей, прикажи улицы бревнами завалить, а сторожам вели бодрствовать и бдеть. А Шахран-везир пусть письма пишет, подмогу созывает.
– Делайте все, что найдете нужным, – молвил Армен-шах.
Сорхвард все эти разговоры слышал и слова шаха тоже на заметку взял. Он вернулся к Самаку и все ему рассказал: и то, что войско Хоршид-шаха прибыло, и то, что придумал Мехран-везир. Самак-айяр сказал:
– О Сорхвард, исполнились наши упования, свершилось все по нашему желанию!
И тут недуг его покинул. Он спросил:
– Сорхвард, а как дела у Сиях-Гиля и Сама?
– Им полегчало, – ответил тот, – они уж на ноги подымаются.
Самак справился об Атешаке, Дельарам, Сабере с Самладом и отце их Хаммаре, спросил про то, где Бехзад с Размьяром.
– Все там же, – ответил Сорхвард.
– Ну, тогда все в порядке, – решил Самак и позвал мать Сорхварда. Она пришла, нагрела воды, помыла Самаку голову, он отдохнул немного и сказал:
– О Сорхвард, будь настороже. Как только услышишь, что от Хоршид-шаха посланец едет, дай мне знать, чтобы я все устроил, как надо.
И стали они дожидаться.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. О том, как прибыл от Хоршид-шаха к Армен-шаху посол, чтобы решить дело миром, как Самак проник к послу, как расправился он с Тер-меше и вывел Махпари из крепости Фалаки
Когда Хоршид-шах стал лагерем на лугу Заферан, Хаман-везир поклонился и сказал:
– О царевич, когда я еще при Марзбан-шахе был, он мне наказывал, что, мол, коли найдешь моего сына в спокойствии и благополучии, смотри, чтобы не начинал он зря войны, чтобы нес божьим людям мир. Не следует ему проливать кровь людскую, это грех. А мне, рабу своему, шах повелел воевать. Теперь наши дела так повернулись, что пришлось много народу перебить. Хоть мы того и не желали, но, раз уж прибыли в эту страну за Махпари, должны были сражаться. Однако ныне я считаю, что лучше всего последовать наставлениям и советам шаха. Поэтому мы сначала пошлем Армен-шаху письмо и потребуем Махпари назад. Пришлют ее – тем лучше, не пришлют – сами виноваты, на себя пусть пеняют. А нам будет оправдание, что мы старались выполнить приказ шаха.
Царевич сказал:
– Воля твоя, поступай так, как нужно.
Хаман-везир тотчас потребовал калам и чернильницу. Явились тут хранители письменных приборов, поставили перед Хаман-везиром эту изобильную сокровищницу красноречия, положили ту летунью-птицу и принесли вестника, белого, как камфара . И Хаман-везир направил к тому улью, наполненному черным мускусом, сладкоречивую пташку, что говорит без языка, придает форму смутным мыслям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106