Я молча нажала на кнопку отбоя.
«Гад, что с него взять», — сочувственно сказал внутренний голос.
Я так же молча завелась и поехала на кладбище.
Ибо пришел мой час пройти путем Смерти.
По роду своей деятельности у меня было «свое» кладбище — Текутьевское. Сюда я ходила отчитывать смертельные порчи, до гробовой доски привораживать мужа к жене и лечить тех, кто при смерти. В общем, все что имело отношение к смерти, — я сбрасывала на это кладбище. Думаю, что в поле некросилы, которая маревом сияла над железными оградками, процентов двадцать от меня есть — ведь сколько я за десять лет тут обрядов провела? Я тут почти своя!
Я не спеша вошла в ворота кладбища, у ближайшей сосны расстелила чистый носовой платок и выложила на него кусок пиццы.
— Хозяюшко — кладбищенский, дай тропу меж могил — домов, не на год, ни на два, а всего лишь на часок , — шепнула я. — Пришла я не взять, пришла я дать, все что мертвое во мне — оставить тебе…
Кладбищенский — он подобные подарки любит, а вот нас, ведьм — не очень. Тревожим мы его мертвых. Днем он ничего сделать не может, а вот ночью — запросто жизни лишит. Поэтому—то каждая ведьма имеет свое кладбище, с хозяином которого у нее более — менее мир.
Оставив подношение у сосны, я поправила сумку на плече и пошла меж могил. В сумрачном дневном небе носились черными тенями вороны, и лишь их пронзительные крики нарушали мертвую тишину кладбища. Я поежилась и ощутила немотивированную панику. Сердце словно сжала холодная рука, а душа до краев налилась темным, нерассуждающим ужасом. «Кладбищенский гонит», — поняла я и изо всех сил попыталась переключить мысли на что-то другое. И внезапно мне вспомнилось, как я учила Мультика на кладбище английскому.
Дело было так — я шарилась по кладбищу, искала землянику с плодами, непременно растущую на могилке с нужным именем, а Мульти увязалась со мной за компанию. В то время я, как достойная дочь учительницы, считала свои долгом все же научить ее, темную, хотя бы инглишу. Вследствие чего, пробираясь меж могил, мы обсуждали новый ассоциативный метод запоминания иностранных слов — предлагалось подобрать подходящий по смыслу и звучанию русский аналог — и дело в шляпе. Слово должно было автоматически запомниться. Допустим, английское «dream» отлично ассоциируется с русским «дремать», «strange» — «странный». «Машка, не грузи, давай на практике», — заныла Мульти, оборвав мою лекцию на полуслове. «Давай, — согласилась я, шаря в зарослях землянике на могилке. — Кладбище по-английски — cemetery, какое ассоциативное слово приходит в голову к нему? Говори быстро, не задумываясь! » «Санаторий», — тут же брякнула Мульти.
Местные бомжи наверняка перекрестились, услышав непотребное ржание, огласившее тихое кладбище в сгущающихся сумерках. Однако как бы то ни было, а это роскошное слово Мульти запомнила намертво.
От таких воспоминаний гнетущая атмосфера кладбища словно слегка рассеялась и я, вздохнув свободнее, пошла дальше, всматриваясь в надгробия.
Еще через минуту первая могила была найдена.
Мария Безрукова, 1970-1998. Как и заказывали — могила девушки, с моим именем и подходящая мне по возрасту. Ну и пусть я по паспорту Магдалина — в людском сознании я Мария, а это гораздо более важно. Вот Марию я и отсеку, а с сознанием я потом разберусь. Проваливаясь в сугроб, я сошла с тропы и попросту перелезла через оградку — калитку мне из-за снега было бы не открыть. Сняв сумку, я поставила ее на вкопанный столик, порылась и достала все, что мне требовалось для ритуала. Первым делом я отверткой отколупала с надгробия снимок Безруковой, а на ее место вклеила свое фото — вниз головой.
Прислушалась к себе, пытаясь уловить стук сердца — и не смогла.
«Ты мертвая», — шепнул мне внутренний голос.
Рукой в перчатке я разгребла снег на могиле, добыла кусок твердой, как лед, земли и положила его в приготовленный пакетик, тягуче читая заклятие на смертную порчу — уверенно и зло.
И, наконец, я положила поминальное яичко в эту ямку и прошептала:
— Спи спокойно… Мария.
На миг мое сознание словно качнулось, погаснув и вспыхнув снова. Ведьмы знают, что нельзя брать в работу тех, кто с тобой одного имени — заклинание на клиента вполне может прилепиться на мастера.
Вот и я теперь отождествила себя с мертвой Марией.
Ладно, идем дальше.
И так я обошла еще семь могил с моим именем, и на каждой я читала заклятие на смертную порчу. Я не врага проклинала — себя.
А на последней я тщательно разгребла снег, обнажив землю, разулась и босыми ногами встала на могилу. Ощутила, как обожгло холодом ступни и как слабо встрепенулась покойница подо мной. Как заволновался кладбищенский, ощутив в своих угодьях нового…мертвого?
И тогда я, храбрясь, улыбнулась и отпела себя заживо. Во время ритуала я чувствовала, как струится в меня через ступни могильный холод, и душа мой металась, плача и стеная.
Когда все кончилось, я поспешила обуться, стремясь согреться. Однако отныне я знала, что кусочек темного льда во мне, что я сегодня взяла на этой могиле — не растопит ничто в этом мире.
Зябко кутаясь и стуча зубами, я побежала прочь с кладбища.
Я специально не пошла в этот раз на могилу любимого парня — самую ухоженную и красивую на этом кладбище.
Скоро, Димочка, скоро…
Потерпи немного…
Дома я откинула на кровати одеяло и сыпанула горсть кладбищенской земли прямо на белоснежную простынь. Представляю, как мне удобно будет спать на песке, бббррр… Ну да ничего. Перетерплю. Собранные с надгробий фотографии я небрежно сунула под подушку, потеснив Библию Ведьмы. Потом достала заранее приготовленный полотняный мешочек и всыпала туда остаток земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81