Я в ужасе смотрела на доверчивого ребенка.
— Ты что, Настя, совсем с ума сошла? — простонала я. А если б тот дяденька тебя по башке стукнул? Наркоманов, готовых на все чтобы просто выдрать из этой машины магнитолу — знаешь сколько?
— Не, тот был не наркоман, точно! — заверила меня Настя.
У меня отлегло от сердца.
— Он бомжом был, — призналась девочка.
Ледяная рука ужаса снова сжала мое сердце. Вспомнился сразу Вован с его понятиями о дружбе.
— Госссподи! — в отчаянии простонала я.
— Ну вот как не сделай — все вам не так, — буркнула Настя. — Вам не угодишь.
Я отдышалась и слабым голосом спросила:
— И чего этому бомжу надо было?
Настя поерзала на сидении, после чего неохотно сказала:
— Стрелку он вам забил на завтра.
— Какую такую стрелку? — не поняла я.
— Ну встречу, свидание, — принялась просвещать меня Настенька.
«Свидание» с бомжом…
Меня аж передернуло.
— А с чего он мне стрелку-то назначил? — перебила я ее.
— Ну а мне откуда знать? — вздохнула она. — Он просто велел — мол, передай своей матери что дядя Федя завтра у бачков будет ее ждать, пусть ближе к вечеру подгребает!
— А, дядя Федя, — заулыбалась я. — Так бы и сказала! А чего он ко мне не подошел?
— Ну, он сказал что не хочет перед ментом светиться.
— А с чего он решил что это мент? — недоуменно спросила я.
— Ну вы даете, тетя Магдалина, — снисходительно ответил ребенок. — Так ведь у него на роже все написано!
— Не на роже, а на лице! — возмутилась я. — Что за выражения, черт возьми!
Настя обиженно замолчала, после чего буркнула:
— Тогда и вы не говорите «черт возьми».
— Я, Настенька, взрослая, мне можно! — назидательно ответила я.
— А почему вам можно, а мне нельзя! — возмутилась она.
— Мала еще! — отрубила я.
— Это не аргумент! — отрубила она. — Что за дискриминация по возрастному признаку!
Я в полнейшем изумлении уставилась на нее. Да я в восемь лет и словов-то таких не знала! Ну ладно «дискриминация по такому-то признаку» — это она явно у меня слизала. А вот «аргумент»???
— Настя, — слегка отойдя от шока, сказала я. — Понимаешь, люди до четырнадцати лет, пока не получат паспорт, вообще мало прав имеют. Но и обязанностей тоже почти нет.
— А как же декларация прав ребенка? — не отставала она.
— Господи, да откуда ты такое знаешь — то? — не выдержала я.
— А нас по пятницам перед уроками в актовом зале на политинформацию собирают. Все слушают вполуха, а я знай на ус мотаю! — довольно ответила она.
Я молчала до самого дома. Я была в состоянии полнейшей прострации. Нынешние дети определенно слишком взрослые…
Дома Настенька первым делом подключила к телевизору в детской свой денди и уселась играть. Катьку, которую мы по пути забрали из детсада, как всегда возилась в уголочке с куклами, она вообще ребенок беспроблемный. А с Димочкой играл Серега, тряся над ним погремушкой. Я зорко оглядела свое семейство, выдала им неизменный кулек с мандаринками и тут зазвонил телефон.
— Че делааать? — скулил неверный Макс.
— А что случилось? — слегка вздрогнула я. Не дай боже по брательнику опять что-то!
— Так брательник…
Я застонала. А ведь я уже успела напрочь забыть о прекрасном вампире Тине Кайгородове. Все так хорошо было — и вот тебе раз…
— Что брательник? — выдавила я.
— На вот Галку, она объяснит.
Галка схватила трубку и деловито сказала:
— В общем, Магдалин, с брательником что-то ужасное!
— А что с ним еще ужаснее может случиться? — буркнула я.
— Поехали в общем съездим! — приказным тоном сказала она. — Давай двигай к Павелецкому мосту, там словимся, я на своем шевроле, а ты?
— На бээмвушке, — только и смогла вымолвить я.
— Все на этой рухляди позоришься, — недовольно сказала она и бросила трубку.
Я, тяжко вздохнув, намазала лицо солнцезащитным кремом, надела перчатки, бейсболку и пошла в гараж.
Всю дорогу до моста я тихо возмущалась. Надо же, рухлядь! Да, я на этой бээмвушке уже лет пять езжу, и почему скажите я должна ее менять, если она у меня ни разу не кашлянула даже, а? Машина объезженная, я ее знаю вдоль и поперек, а обзаводиться автопарком для понта — глупее не придумаешь.
Ну, Галка!
У моста ее серебристый шевроле моргнул мне фарами, приглашая следовать за собой, и мы покатили на Сталеваров.
Тинни, прекрасный мальчик Тинни, оживший девичий сон, сидел перед потухшим монитором. Серая, пергаментная кожа плотно обтягивала ввалившиеся скулы, глаза были прикрыты тонкими веками. У меня было неприятное ощущение что он все видит сквозь них.
— Вот, неделю не была, пришла — а он как неживой, сидит и не шелохнется.
Эх, Галка, еще бы он шелохнулся, после моего-то заклинания. Недаром я к черной магии прибегла, то-то пожарят на огне мою душу за это на том свете.
Я неловко задела мышку, и экран монитора, задрожав, вспыхнул. Я покосилась на него — так и есть. На рабочем столе висело окно диалога со мной и его начатая, так и не отправленная фраза:
— Главное — замаскировать сле
Эх ты, маскировальщик… Я взяла мышку, отключила соединение с Интернетом, предварительно поглядев на данные. Коннект длился сто сорок шесть часов. На модеме оплата почасовая, около тридцати рублей за час, итого набегает под пять тысяч за недельку. Ну да ничего… Судя по квартире — Тин Кайгородов никоим образом не обеднеет.
— Ну так что с ним такое — то? — плаксиво спросила Галка.
— Ты выйди, а я поколдую, — велела я ей.
Галка тут же вышла, а я принялась разглядывать комнатку. Даа, нехило археологи живут. Жилище Кайгородова было не то что богатым — оно было интересным. На полке стояло множество книг на разных языках. Я подошла поближе — «Айвенго» на английском, Шекспир на испанском… Чуть поодаль на тумбочке виднелось чучело какой-то рыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81